Искусство семейного воспитания. Педагогическое эссе - [38]
Мужской разговор с сыном-юношей мы ведём на равных.
Если чувствуем в чём-то нашу вину, извиняемся, просим прощения; объясняемся искренне, правдиво, вручаем нашу судьбу в его руки. Так настраиваем его, чтобы был он тоже откровенным и честным с нами. Мы выслушиваем его с пониманием. И что бы ни сказал он нам, не возмущаемся, не спорим, а вовлекаем его в анализ случившегося с разных точек зрения: с позиции родительских чувств, с позиции юношеских устремлений, но и с позиции будущего.
Мужской разговор – разговор «при закрытых дверях», не разглашается, не влечёт за собой санкций. Он проливает свет на наши друг с другом взаимоотношения, устраняет помехи, которые мешают нам быть откровенными. Мужской разговор укрепляет наше доверие, нашу готовность понимать и поддерживать друг друга.
Что делает отец, если сын признаётся, что он попал в дурную компанию, втягивается в дурные дела?
Нет, мы не возмутимся и не бросим его одного со своей бедой. Мы для него самый надёжный друг и помощник и найдём способы, чтобы освободить его от опасных пут.
Мужской разговор – это возможность и для Ребёнка, и для нас проникнуть друг в друга, усилить духовную общность.
Дочь с матерью.
Маме сообщили из школы, что её дочка утром не пришла на занятия. Но она ведь утром ушла в школу? Куда же она могла пойти? Может быть, с ней что-то случилось? И сердце матери потеряло покой. Она не знает, где её искать, у кого просить помощи. Но вот после школьного времени дочка приходит домой как обычно. На вопрос матери – «Как прошли занятия?» – она отвечает – «Нормально». Значит, она обманывает маму.
Нет, мама не уличит её во лжи, не скажет, что она всё знает. Не устроит допрос со скандалом: где и с кем она «шлялась», как она посмела, вот узнает отец… и т. д. Если по такому пути пойдём, то и она может взорваться, скажет, что она уже взрослая и сама порешит – когда, где и с кем ходить. Конфликт усугубится; он не принесёт пользы нашему Ребёнку.
Как же тогда маме поступить?
Она примет ответ дочери. Но в течение оставшегося дня будет держаться так, чтобы та засомневалась: мама, должно быть, знает правду. Переживания заставят её то и дело подходить к матери, чтобы что-то спросить, предложить помощь. Сдержанные ответы и отношения усугубляют её переживания. И когда дочь застанет мать в грустном уединении и спросит её, чем она озабочена, та ответит: «Боюсь, чтобы от меня не ушла лучшая моя подруга», и даже прослезится. Тогда дочка и расскажет всю правду, будет просить прощения за свою ложь. И если мама отнесётся к ней с пониманием, не упрекая и не виня её, то дочка откроет ей своё сердце. Но взамен и мама доверит ей своё женское, сокровенное. Всё это приведёт к обновлению чувств и углублению духовной общности.
Если зреет конфликт с Ребёнком и нет другого выхода, не надо его бояться. Иногда после того, как пройдёт конфликт, приходит маленькая полоса времени, которое дышит моментами истины. Эти такие отрезки времени, иногда даже мгновения, когда создаются лучшие условия помочь Ребёнку понять нашу правду, а мы в состоянии понять его правду. Мы все – и родители, и дети, – открыты и восприимчивы, внимательны и уступчивы. В этом отрезке времени Ребёнок готов впитывать в себя лучшие образы, которые будут облагораживать его духовный мир.
Речитатив. Не власть, а мудрость
Вопрос Синтии:
– Ваш подход к разрешению конфликтов ведёт родителей к более глубокому пониманию своего Ребёнка, укреплению дружбы с ним. Но я попыталась воспользоваться советами одного американского автора для утверждения родительской власти. Власть-то я утверждала перед своим Ребёнком, но, как правило, за этим следовали раздражение и грубость с его стороны. Вы, надеюсь, знаете эту книгу. Могли бы прокомментировать эти новые методы?
Я знаю эту книгу, которую в российском издании называют «мировым супербестселлером». Я не сошлюсь на автора, чтобы не рекламировать его.
Всё, что автор выдаёт за новые методы воспитания, вовсе не является новым. Все эти методы влияния на Ребёнка в педагогике известны. Автор называет свою систему «позитивным воспитанием», но, по сути, это есть вариация авторитарного воспитания; может быть, авторитаризм чуть услащён некими более мягкими формами подчинения воли Ребёнка взрослому. Система автора строится на материалистическом сознании. В ней отсутствует понятие духовности, духовной общности, дружбы; взамен предлагаются «новые методы преодоления сопротивления», «новые методы сохранения контроля над ситуацией», «новые методы для утверждения своей власти» и т. д.
Как я понимаю, Вы воспользовались «новыми методами для утверждения своей власти». Автор предлагает: повторять одно и то же распоряжение с полной уверенностью, что Ребёнок вскоре уступит нам; приказывать без эмоций; командовать без объяснений. А финалы таких «новых методов» демонстрации родительской власти, в результате которой должен произойти некий воспитательный эффект, таковы: «Ребёнок: Я тебя ненавижу. Родитель (повторяет пятый раз свой приказ): Я хочу, чтобы ты сейчас же убрал вещи в шкаф. Ребёнок: Я тебя ненавижу. Родитель (повторяет шестой раз): Я хочу, чтобы ты сейчас же убрал вещи в шкаф. Ребёнок (убирая вещи в шкаф): Мне прямо не верится, что ты такой злой». Автор хвалит себя, что заставил Ребёнка подчиниться воле родителя, и это считает эффектом воспитательного воздействия. Но умалчивает о том, с каким гневом обращался Ребёнок к взрослому и насколько это было воспитательно: «Я тебя ненавижу… ты такой злой». Или же: после упорного сопротивления дочери выключить телевизор (она смотрит «очень хороший фильм» о Шерлоке Холмсе) мама переходит на командование: «Я хочу, чтобы ты немедленно выключила телевизор». Что же делает дочка? Она вскакивает с дивана, выключает телевизор и вылетает из комнаты, хлопнув дверью. Таким образом, мама утвердила свою власть, но девочка хлопнула дверью. В чём педагогическая победа? В том, что мама своей властью не дала девочке досмотреть «очень интересный фильм»?
