Искусство рисовать с натуры - [34]

Наташа подняла голову, задумчиво разглядывая небо. Сегодня звезды напрочь были затянуты плотным облачным покровом, совершенно не пропускавшим свет, что, впрочем, вовсе не говорило о приближении грозы, — поутру он, скорее всего, просто исчезнет, и солнце снова начнет поджаривать мир в положенный срок. Но пока ночь обещала быть темной. Время подходило к двенадцати, и окна в домах гасли одно за другим, лишь в некоторых бился голубоватый свет работающих телевизоров. Из диско-бара на площади летел магнитофонный голос какой-то певицы, с отчаянным усилием хрипевшей на начале второй октавы о разбитой любви.

К дому шли молча, поглядывая по сторонам, и Наташа чувствовала в Наде ту особую подобранность, которая всегда вырабатывается у людей, часто возвращающихся домой поздно ночью, когда может случиться все, что угодно. Насчет ночной безопасности никто из них иллюзий не питал, и в сумочке у каждой всегда лежало какое-нибудь простенькое средство обороны — шило или перочинный ножичек или, на худой конец, маленький баллончик лака для волос «Прелесть», который, если им удачно брызнуть во вражескую физиономию, действовал не хуже «Черемухи». Во дворах сегодня было тихо, и единственным звуком был перестук их собственных каблуков.

Но когда они подошли к Наташиному дому, тишина кончилась. Во дворе, ближе к дороге, рядом со скамейками, происходила великолепнейшая тинейджерская драка со всеми положенным звуковым сопровождением. Тут же, на этих скамейках, пребывали лица, в драке не участвующие, но заинтересованные, и из чьего-то магнитофона заполошно кричала Земфира, и звенели бьющиеся об асфальт бутылки, и кто-то из жителей дома надсаживался на балконе, требуя для себя спокойного сна и грозя милицией, и часть компании радостно с ним пререкалась.

— Вот уроды! — заметила Надя, осторожно держа свою и Наташину розы двумя пальцами, и посмотрела наверх, на темные окна Вершины Мира. — Э-э, мужто у нас уже спит! Можно еще погулять.

Наташа окинула взглядом хозяйски стоящий перед подъездом жигуленок и покачала головой.

— Нет. Дома и так черт те что творится, не хотелось бы еще больше все усложнять. Расставаться лучше культурно, без эксцессов, у меня и так уже нервы рваные из-за этой дороги.

Надя обернулась и внимательно посмотрела на погруженные во мрак платаны.

— Да, после того, что я знаю и что ты рассказала, смотрится жутковато, правда? Только отсюда плохо видно.

Она неожиданно повернулась и быстрым шагом направилась к дороге, поочередно покачивая руками — в одной — пакет с картинами и две розы, в другой — сигарета, и маленький огонек отчаянно мотался вперед-назад, разбрасывая по ветру искры.

Наташа кинулась следом с прытью, которой сама от себя не ожидала, и крепко схватила подругу за плечо.

— Ты что, ты куда?!!

— Пусти! — сердито сказала Надя и вывернулась, и неожиданно Наташа поняла, что Надя гораздо пьяней, чем ей казалось поначалу. — Посмотрю вблизи, только и всего! Научный эксперимент.

— Пошли домой! — Наташа почти кричала — за грохотом музыки и воплями ничего не было слышно. — Чего ты глупостями занимаешься?!!

— Нет, тебе точно надо лечиться! — отозвалась Надя, не останавливаясь. — Ну глянь — машин нет, под столб я становиться не буду, если тебя так уж это волнует! Не ходи за мной! Я просто хочу понять…

Она махнула рукой и ускорила шаг, Наташа, помедлив, неохотно пошла следом, и чем ближе она подходила к дороге, тем сильней ей хотелось схватить Надю и оттащить прочь, к подъезду, где их не достанет… Черт! и вправду — кто не достанет?!

Тем временем одинокая фигура в светлом костюме подошла к бордюру, осмотрелась и решительно шагнула вперед. Несколько быстрых шагов, и она на середине дороги и стоит неподвижно, настороженно оглядываясь.

— Надька! — свирепо крикнула Наташа, остановившись за бордюром. — Хватит валять дурака! Пошли домой!

Надя продолжала стоять, даже не шевельнувшись, и Наташе показалось, что она ее даже не услышала. В ней закипела злость и тут же сменилась удивлением. То ли день сегодня был другой, то ли из-за Нади, бесстрашно стоящей посредине того, что недавно вызывало у Наташи беспричинный страх, но сейчас дорога показалась ей просто дорогой. Горячий неодушевленный асфальт. А несчастные случаи есть несчастные случаи. Надо же было так забить себе мозги! Что тут страшного? Ничего. Ничего страшного. Все спокойно. Спокойно…

— Ну! И что?! — крикнула Надя, с трудом преодолевая грохот магнитофона, и развела руки в стороны, точно хотела обнять ветер. Ее волосы развевались, словно плащ колдуньи. — Ничего не слышу, ничего не чувствую! Столбы не рушатся. Конечно, меня задавят, если я буду торчать здесь достаточно долго! Смотри! Ничего не происходит! Ну что?! Теперь тебе не страшно?!

Ее голос едва заметно дрожал — то ли от сдерживаемого смеха, то ли от чего-то еще. Наташе хотелось ее убить. Экспериментатор хренов! Лишнее доказательство тому, что Надька — сумасшедшая.

Или, что сумасшедшая она сама.

Но ведь теперь не страшно, правда? Все спокойно. Это всего лишь старая дорога. Вот, шагни через бордюр. Подними ногу и опусти ее на асфальт — сначала одну, потом другую. Простое движение, правда? Выйди и убедись сама. Сделай ручкой своим глупым страхам. Ты же взрослый человек. Давай, выйди на дорогу и уведи с нее другого взрослого человека, который явно перепил.