Искусство путешествовать - [58]

Определенные возможности в этом отношении дает фотоаппарат. Фотографирование может в какой-то мере утолить жажду обладания, порожденную красотой того или иного места. Наша тревога по поводу того, что воспоминания о прекрасном моменте сотрутся в памяти, шаг за шагом отступает с каждым щелчком затвора. Кстати, эффект можно попытаться усилить, лично сфотографировавшись на фоне того или иного красивого места. Смысл этого почти ритуального фотографирования, наверное, выражается в простом, но по-своему изящном постулате: таким образом человек надеется сохранить красоту в себе, сохраняя хотя бы зрительно себя в ней. Стоя у подножия колонны Помпея в Александрии, в общем-то можно даже попытаться нацарапать свое имя на гранитном постаменте, следуя, таким образом, примеру флоберовского друга Томпсона из Сандерленда. («Невозможно посмотреть на колонну и не увидеть имя Томпсона, а следовательно, невозможно не вспомнить его, не подумать о нем. Этот кретин стал частью памятника и останется с ним навечно… Все дебилы мира в той или иной степени являются Томпсонами из Сандерленда».) Более скромным и куда более разумным шагом будет покупка сувениров — какой-нибудь местной керамической миски, лакированной шкатулки или пары сандалий (Флобер, кстати, купил себе в Каире три ковра). Это поможет нам сохранить более яркие воспоминания об ушедшем и утраченном — точно так же, как оставшийся в медальоне локон возлюбленной, ушедшей к другому.

3

Джон Раскин родился в Лондоне в феврале 1819 года. Важнейшей темой его многочисленных работ была попытка решения вопроса сохранения красоты тех мест, в которых мы бываем, и продления ощущения обладания этой красотой.

С раннего детства он на редкость живо и легко воспринимал все визуальные детали и особенности окружающего мира. Сам художник вспоминал, что в возрасте трех-четырех лет смог целыми днями с удовольствием разглядывать узоры и сравнивать цвета квадратиков на ковре, или, например, исследовать хитросплетения волокон древесины в досках на полу; или же раз за разом пересчитывать кирпичи в стенах соседних домов, лишь ненадолго отвлекаясь от этого занятия, чтобы выразить окружающим свой восторг по поводу очередного маленького открытия. Родители Раскина всячески поощряли в мальчике эту чувствительность и восприимчивость. Мать рассказывала об окружающем мире и природе, а отец, преуспевающий импортер хереса, читал сыну по вечерам после чая классическую литературу, а каждую субботу непременно водил в какой-нибудь музей. Летом семья неизменно путешествовала либо по Британским островам, либо по континентальной Европе, причем поездки совершались не ради развлечения или праздного любопытства, но для того, чтобы увидеть и познать подлинную красоту, которая, как было принято считать, была присуща величественным альпийским пейзажам, а также средневековым городам Северной Франции и Италии, в особенности Амьену и Венеции. Путешествовали они неспешно, в карете, проезжая не более пятидесяти миль в день, при этом каждые несколько миль обязательно делали остановку, для того чтобы полюбоваться окрестностями. Привыкнув с детства к подобным поездкам, Раскин продолжал путешествовать в той же манере всю жизнь.

Наблюдая за собственным интересом к красоте и анализируя желание обладать ею, Раскин пришел к пяти основным выводам. Во-первых, считает он, красота — это следствие одновременного воздействия множества факторов на наш разум, причем воздействие происходит как на визуальном, так и на психологическом уровне. Во-вторых, людям свойственна прирожденная тяга к красоте, то есть, с одной стороны, они способны ее воспринимать, а с другой — жаждут обладать ею. В-третьих, существует множество суррогатных способов низшего порядка для выражения этой тяги к обладанию красотой. Среди таких способов — желание покупать сувениры или ковры, стремление нацарапать свое имя на историческом памятнике и фотографировать все то, что хоть как-то попадает в категорию красивого. В-четвертых, существует единственный способ обладать красотой должным образом. Заключается он в понимании красоты через осознанное восприятие воздействующих на нас психологически и визуально факторов, порождающих ощущение красоты. Ну а в-пятых, по мнению Раскина, самым эффективным способом достижения осознанного понимания категории прекрасного является попытка описать красивые места средствами искусства (не имеет значения, словесными или визуальными — через рисунок или живопись), вне зависимости от того, в какой мере тот или иной человек от природы наделен художественными способностями.

4

На протяжении нескольких лет (с 1856 по 1860 год) Раскин был просто одержим идеей научить человечество рисовать: «Искусство рисования имеет гораздо большее значение для человеческого рода, чем даже письменность. Этому мастерству следует учить каждого ребенка точно так же, как детей учат писать. К сожалению, рисование в наше время оказалось совершенно незаслуженно забытым и выдвинутым на периферию образования. Пожалуй, сейчас едва ли найдется один человек на тысячу — даже среди уважаемых учителей, преподающих, в частности, и рисование, — кто мог бы осознанно и внятно сформулировать основополагающие принципы этого искусства».