Искусство помнить и забывать - [35]

После тщательного объективного исследования ваши собственные комментарии помогают вам закрепить в памяти более личные впечатления о наблюдаемом предмете. Вот на какие мысли наводит меня «Предопределение» Эшера: «Ничто не является на самом деле тем, чем кажется. Никогда не знаешь, чего ожидать. Каждый является одновременно ягненком и львом, черным и белым (со всеми оттенками серого) и находится в состоянии непрерывного изменения. Жизнь непредсказуема. Но она покажется куда более сносной, если мы не будем воспринимать ее слишком серьезно. Интеллект создает дистанцию между собой и жизнью, и таким образом возникает перспектива, в глубине которой жестокость обретает черты комичного». Кстати, не бойтесь интерпретировать увиденное на свой лад, предварительно тщательно проанализировав его и убедившись в справедливости и обоснованности ваших комментариев. Любое произведение искусства открыто для субъективного толкования, и это признавал сам Эшер: своей поклоннице, утверждавшей, что она видит в одной из работ художника символическое изображение «цепи перерождений», он сказал: «Мадам, если вы так видите, пусть это будет именно так!».

Однако хочу предостеречь: я настойчиво рекомендую интерпретировать произведение с помощью воображения только после тщательного анализа. Это единственный способ избежать привнесения в увиденное субъективных элементов, которые содержатся только в вашем воображении и могут исказить действительный замысел художника. Чтобы сохранить необходимый минимум объективности, при оценке произведения следует исходить из фактического материала. Предварительный анализ текста или картины не дает человеку уйти в область собственных фантазий.

Для рассмотренного произведения характерно в первую очередь стремительное движение линий, сокрытый в решении темы юмор и, кроме всего прочего, элемент неожиданности. Анализируя картину с точки зрения объективной и субъективной (как мы и сделали), мы надолго запечатлеваем ее в памяти. Динамика и эмоциональная насыщенность образов — как и юмор, которым проникнута картина — делают работу Эшера гораздо более запоминающейся, чем многие другие произведения с более нейтральными сюжетами. Проводимый на интеллектуальном уровне систематический анализ таких категорий, как сюжет, композиция, общее настроение и пр., способствует более высокой степени обработки информации. Активное участие внутреннего «я» человека в процессе наблюдения помогает лучшему запоминанию и пониманию материала.

Теперь давайте поучимся различать и запоминать предметы, кажущиеся на первый взгляд очень похожими. Это упражнение наглядно демонстрирует работу избирательного внимания: сознание учится отбирать специфическую информацию, сосредоточиваться на ней и анализировать воспринимаемый материал. В процессе сопоставления двух предметов мы в первую очередь должны выявить их общие черты, а затем сконцентрировать внимание на различиях. Две картины Эшера (рис. 2 и 3), представляющие два разных городских пейзажа, имеют явное сходство между собой. Наиболее заметно оно проявляется в расчленении композиции на прямоугольные объемы и плоскости (дома и поля). Я нахожу более разумным сначала детально проанализировать один пейзаж и только потом перейти ко второму в поисках специфических различий между ними, а не метаться от одного к другому, поочередно сравнивая между собой отдельные их элементы. Я начинаю с того, что составляю общее впечатление о картинах: обе они мне нравятся. Затем я стараюсь понять, что именно мне нравится в них. По ходу размышлений я привлекаю на помощь такие понятия, как сюжет, композиция, общее настроение и пр. Атмосфера, воссозданная на картине "Genazzanо, Аbrozzi" (см. рис. 2) кажется мне таинственной, фантастичной и несколько сумрачной. В безмолвном воздухе как будто чувствуется дыхание зимы: это суровый зимний пейзаж. Для того, чтобы выяснить, каким образом зрителю сообщается такое настроение, я перехожу к изучению композиции работы: в нижней ее части изображены сады и поля, а в верхней — городские дома. Над крышами — светлые пушистые облака с густыми тенями по низу; горизонтальная линия горной гряды на заднем плане; клубы дыма, идущего из труб. Взгляд зрителя движется снизу вверх — от хилых голых деревьев на первом плане вдоль дорог, которые на подходе к городу превращаются в лестницы — и останавливается наконец на шпиле башни у верхней границы композиции. Вся нижняя часть картины представляет причудливо расчлененную поверхность земли (холмы, террасы), засаженную деревьями разного вида (голыми и тонкими на первом плане и вечнозелеными, с пышными кронами — чуть дальше).

Горизонтальный ряд низких зданий между полями и городом делит композицию на две части. Эти здания напоминают мне прицепленные к локомотиву пассажирские вагоны. Одновременно их узкие черные окна и плоские крыши ассоциируются в моем сознании с товарным составом. (Мой комментарий: «Странная смесь элементов, характерных для пассажирского и товарного поездов».) В верхней части картины изображены тесные скопления городских домов — пяти-, шестиэтажных зданий с крашеными крышами и прямоугольными узкими черными окнами. Некоторые окна обведены по внешнему контуру белым, другие — нет. Разная высота крыш, как и наличие лестниц между домами, наводит на мысль о том, что город расположен на склоне холма (я насчитала всего шесть лестниц: прямые с короткими ступеньками, петляющие с пологими ступеньками и т. д.).