Искусство и Кофе - [43]

Я почувствовала себя неловко, как если бы вторглась туда, где мне не место. Настолько неловко, что едва не развернулась и не ушла, хотя ни одной стоящей причины не было. Это, в конце концов, мой дом и мой водитель, который пострадал от нападения бандитов! Да любая порядочная хозяйка в таких обстоятельствах поспешит выяснить все детали, чтобы принять меры как можно скорее! Так чего же я тушуюсь?

Может, запахи больницы мешают?

Да, наверное, так. Конечно. Нужно просто не обращать внимания.

Выпрямив спину, я шагнула вперед и громко поздоровалась:

— Добрый день, господа. Могу я узнать, что происходит?

— Добрый день, леди Виржиния, — флегматично откликнулся доктор, не отвлекаясь от своего занятия. — Я, с вашего позволения, собираюсь заштопать голову пациенту. Нижайше прошу прощения, но по моему скромному мнению, наблюдение за сим действом может дурно повлиять на ваше самочувствие. Как семейный врач, я бы рекомендовал вам, леди Виржиния, воздержаться от созерцания медицинских процедур.

— Благодарю за заботу, доктор Хэмптон. Я, разумеется, уйду, но прежде мне хотелось бы получить разъяснения от мистера Маноле по поводу произошедшего, — я обернулась к мистеру Спенсеру: — И, да, кстати, вам есть, что добавить к уже сказанному?

— Нет, леди, — склонил седую голову управляющий. — Однако осмелюсь повторить рекомендации. Я по-прежнему полагаю, что нам следовало бы позвать не доктора, а «гусей». Исчезновение автомобиля — безусловно, ошибка водителя. Я бы рекомендовал разобраться и наказать…

— Полагаю, ситуацию с автомобилем, а также многое другое нам мог бы объяснить мистер Маноле, — решительно прервала я заунывную речь Спенсера. Мне лучше, чем кому-либо еще из присутствующих здесь, было известно, на что способен Лайзо. Однако сейчас он явно оказался пострадавшей стороной, и поэтому элементарная порядочность требовала предоставить ему возможность оправдаться. Желательно — в присутствии мистера Спенсера, чтобы тот прекратил уже терзать меня просьбами вызвать «гусей». — Итак, я слушаю.

Лайзо медленно выдохнул сквозь зубы. Но — ни слова.

Как будто я — пустое место, ничто, призрачный голос.

Доктор Хэмптон отложил ножницы и вынул из своего саквояжа бутылочку с белесо-прозрачным раствором.

— Весьма сожалею, леди Виржиния, однако я вынужден настаивать на том, чтобы вы покинули эту комнату, — тем же невыносимо вежливым и почтительным тоном произнес он и поднял с кровати одну из чистых тряпиц. — Не смею сомневаться в вашей смелости и выдержке, коей позавидовали бы даже сестры милосердия из госпиталя Святой Генриетты Терпеливой, но сам я куда как более слаб, а потому мне сложно работать под пристальным наблюдением столь храброй и невозмутимой леди.

Сочувствие к Лайзо медленно начало сменяться раздражением. Неужели он не понимает, что это прекрасный шанс сразу развеять все подозрения? Кажется, Лайзо не настолько скверно себя чувствует, чтоб вдруг онеметь — сидит сам, не стонет, не жалуется. Некоторое время я разглядывала согбенную спину гипси, машинально подмечая все новые детали — грязь на штанах, разбитые колени, стесанная кожа на ладонях…

— Ну, хорошо. С водителем я поговорю позже. Пусть он зайдет ко мне в кабинет, как только вы закончите с лечением, доктор Хэмптон, — сдалась я наконец. Что ж, пусть теперь Лайзо не ждет к себе особого отношения. Протеже он Эллиса или нет, но пусть объясняет пропажу ценного имущества, как полагается. — Мистер Спенсер, пройдемте со мной прямо сейчас. Поговорим об автомобиле. Я хочу знать, был ли он застрахован и сколько может стоить ремонт либо покупка нового автомобиля… Магда, кофе в кабинет мне и мистеру Спенсеру. Прямо сейчас.

Стоимость автомобиля я помнила, конечно, прекрасно. И мне очень хотелось озвучить ее прямо сейчас, в этой комнате, а потом, для сравнения, назвать годовое жалование водителя. Наверное, я бы так и сделала… но в это самое время доктор Хэмптон прижал смоченную пахучим раствором ткань к ране на голове Лайзо, и тот резко, свистяще вдохнул — так, как будто вот-вот захлебнется воздухом.

А ведь доктор еще даже не поднес к ране иглу…

Затылок у меня стал легким-легким, а спину обожгло холодом. Я развернулась и быстро вышла из комнаты, стараясь не думать ни о чем. И в особенности — о своем поведении.

Кажется, в теорию об идеальной хозяйке и ее обязанностях закралась небольшая ошибка.

А через час Лайзо, уже нормально одетый, с перемотанной головой, стоял в моем кабинете и протягивал немного измятый лист бумаги, размером в половину альбомного.

— Что это, мистер Маноле?

От удивления я позабыла и о том, что недавно сердилась, и о намерении стребовать с Лайзо самые подробные объяснения.

— Прошение об увольнении, леди. Сожалею.

— Прошение… о чем? — мне показалось, что я ослышалась. — Мистер Маноле, стойте! Не смейте выходить из кабинета, пока я не договорила! Подойдите сюда и объясните нормально, что случилось.

Лайзо, уже взявшийся было за ручку двери, нехотя вернулся.

— Здесь нечего объяснять, леди. Я случайно подрался и бросил машину, чтобы сбежать. Весьма сожалею. Место, где остался автомобиль, и прочие обстоятельства указаны в прошении, — он тяжело оперся руками на стол, нависая надо мною. Жест угрожающий — если б я не видела до того, как старательно Лайзо пытался скрыть хромоту. — Позволите идти?