Искусство французского поцелуя - [12]

— Вот еще! — отмахнулась Поппи, — Ты великолепна. К тому же у тебя есть большое преимущество — ты американка. Здесь все в восторге от американок. И знаешь, эти французы тоже ничего!

— Неужели?

Я украдкой взглянула на красавчика в темно-сером костюме, который курил сигарету и пялился на Поппи — точнее, на ее откровенное декольте.

— Ты уж мне поверь. Наши идиоты рядом не стояли. Французы знают, как обращаться с женщинами. Они водят нас по ресторанам, поят вином, не заморачиваются из-за всяких пустяков. Романтика — их второй язык, Эмма. Если хочешь снова быть на коне, эти парни — то, что надо.

— Да не хочу я снова быть на коне! — упрямо возразила я.

— Не пори ерунду. Ты еще сама не поняла, чего хочешь. И Париж поможет тебе это понять.

Глава 4

Через час Поппи уже вовсю болтала с тем красавчиком в сером костюме, который не вынимал изо рта сигарету, а за мной приударил блондин по имени Эдуард.

— О, я знаю Флёриду! — воскликнул он, когда я сказала, откуда приехала. У него был очень заметный акцент, и говорить он старался медленно, осторожно. Эдуард выдохнул дым и широко улыбнулся — Родина Микки-Мауса, oui?

— Э-э, ну да, — ответила я, чуть не закашлявшись, — Хотя она известна не только этим.

— Знаю! — выпалил Эдуард, улыбнувшись еще шире. — Везде пляжи! Les jus d'orange![5] Солнце каждый день!

Снова порция сигаретного дыма. Снова кашель.

— Вроде того, — согласилась я, решив не упоминать ежедневные ураганы летом и то, что живу я в Орландо, в сорока пяти милях от ближайшего пляжа, и пью «Тропикану», а не сок из свежих апельсинов, собранных в какой-то мифической роще. Впрочем, американцы считают Францию страной вокруг Эйфелевой башни, жители которой поголовно едят багет и носят береты.

— Хочешь гулять по Парижу avec moi? [6] — учтиво спросил Эдуард, положив правую руку на перила за моей спиной и наклоняясь поближе.

Он явно пытался меня обольстить, но я восприняла это как вторжение в личное пространство. Не говоря уж о том, как пострадали мои бедные легкие.

— Я могу тебе все показать, non? — предложил Эдуард, выдохнув мне в лицо огромное облако дыма.

— Э-э, нет, спасибо, — чуть попятившись, ответила я. Увы, дым клубился по всему бару, и, выйдя из облака Эдуарда, я сразу очутилась в другом. Допив третью «кайпиринью» за вечер, я напомнила себе, что надо быть вежливой. — Я только приехала, надо сначала обжиться.

— Может, в субботу? — упорствовал Эдуард, придвигаясь еще ближе. — Хочешь на пикник? Париж такой романтичный горо-од.

Я не поверила своим ушам. В Америке парень попросил бы у меня номер телефона и ушел бы как ни в чем не бывало, а позвонил дня через три — так уж у нас оказывают знаки внимания.

— В другой раз, — наконец выдавила я.

— Тогда дай мне номер телефона-а? — не унимался Эдуард.

Я помолчала.

— Лучше дай свой.

Он нахмурился.

— Это ненормально.

Я пожала плечами, не зная, как ответить.

Несколько секунд Эдуард мялся и что-то бубнил, потом все же нацарапал свой телефон на обертке жевательной резинки.

— Надею-юсь, ты мне позвонишь, красавица-а.

Я натянуто улыбнулась, взяла обертку и торопливо выскочила из марева, пока он смотрел мне вслед, недоумевая, почему его ухаживания не увенчались успехом.

Я вернулась к Поппи, которая весело заявила парню в сером, что мы обе не откажемся от напитков. Тот побежал к барной стойке, а подруга шепотом спросила меня:

— Ну, как поболтали? Что-нибудь наклевывается?

Я пожала плечами.

— У него плохо пахло изо рта. И он непрестанно курил.

Поппи рассмеялась.

— Придется привыкнуть! Ты в Париже!

— Чудесно, — пробормотала я.

Теперь к списку моих неприятностей можно смело добавить рак легких.

— Нельзя быть такой серьезной! — упрекнула меня Поппи.

Я поморщилась.

— Дай знать, когда захочешь домой, — сказала я, оглядывая толпу французов, ищущих любовных приключений, и американок, которые хихикали и строили им глазки.

— Нет, — коротко ответила Поппи.

— Нет?! — Я подумала, что ослышалась. — То есть как?

Поппи строго на меня посмотрела.

— Мы не пойдем домой, пока ты не назначишь свидание на завтра.

— Что?

Это вовсе не входило в мои планы на вечер. Да и на обозримое будущее тоже.

— Ты вообще меня слушала, когда я говорила про французов? — приподняв брови, спросила Поппи.

— Кажется, речь шла о верховой езде.

Она рассмеялась.

— Я сказала, что скоро ты снова будешь на коне!

— Неважно.

— Послушай, Эмма, если хочешь иметь дело со мной, я не позволю тебе сидеть дома и без конца хандрить, — неожиданно серьезно заявила Поппи. — Надо выбираться из болота. В «Секретах обольщения» доктор Фишингтон пишет, что после очередного разрыва вероятность найти любовь с каждой неделей уменьшается на шесть процентов.

Я помолчала. Разумеется, я не верила всем этим бредовым книжкам из серии «помоги себе сам», но невольно произвела соответствующие расчеты. После нашего расставания с Бретом прошло четыре недели. Согласно дурацкой теории Поппи, мои шансы на любовь уменьшились почти на четверть.

— Глупости! — отрезала я, хотя вовсе не была уверена в своей правоте.

— Эмма, французы — просто прелесть, — не обратив внимания на мои слова, продолжала Поппи. — Ты удивишься, как поднимется твоя самооценка. И потом, когда у тебя последний раз было свидание, которое не закончилось романом?