Искусственный разум - [17]

А произошло оно, это чудо из чудес, как-то само собой, безо всякого видимого напряжения. И не объяснить себе самому, как оно вышло, как получилось...

Тут слышу я спокойный и ровный голос читателя, который неприятно поражен неумеренными моими восклицаниями.

- Никакого особенного чуда не было. Когда совсем несмышлеными мы лежали в колыбели, мать непрерывно разговаривала с нами. И отец тоже, и другие родственники, и знакомые. И дома, и в парке, и всюду, и всегда. Мы были погружены в океан слов и предложений. Мы научились родному языку на бесчисленных примерах. Таким способом попугая можно выучить говорить, не то что человека.

- Согласен, мы были погружены в океан слов и предложений, - отвечает автор читателю. - Согласен, перед нами было множество примеров. Остается только объяснить, что мы, малые дети, делали с этими примерами?

- Как что? Мы им подражали!

- Иными словами, повторяли в точности порядок слов примера?

- Конечно. Разные виды усвоенных нами предложений похожи на формочки для игры в песочном ящике. Возьмешь одну формочку - получишь вопрос, возьмешь другую - восклицание, сменил формочку - рассказ.

- Сколько же языковых формочек хранится, по-вашему, в памяти пятилетнего человека?

- Ну, десять или тридцать, точно не знаю. Специалисты, вероятно, сосчитали.

- Сосчитали. Для того чтобы действительно овладеть родным языком, чтобы свободно понимать и говорить, не ощущая трудностей, нужно больше формочек (по-научному - моделей использования языка), чем секунд в жизни человека.

- Уму непостижимо!

- Если думать, что человек говорит, используя готовые, постоянные, неизменные шаблоны, то действительно уму непостижимо. Но человек не попугай. И не склад для хранения шаблонов.

В этом месте нашей беседы с проницательным читателем вероятна длинная пауза, после которой читатель, человек много знающий, продолжит:

- Вероятности встречи... Полагаю, ребенок запоминает вероятности взаимной встречи слов. Он слушает речь взрослых и отмечает, что некоторые слова в предложении - близкие друзья, любят встречаться друг с другом, а другие слова - враги, почти никогда не встречаются вместе. Скажем, "Петя ест манную...". Никаким словом, кроме "кашу", это предложение не закончить. Научиться языку - значит запомнить вероятности встречи различных слов!

- Право же, у вас нет права так говорить, права теория Хомского, а не вы.

- Что, что?

- Право же, у вас нет права так говорить, права теория Хомского, а не вы, - повторит автор и продолжит: - Я произнес фразу, начисто опровергающую ваше предположение о вероятностях встречи. Она, моя фраза, напичкана словами "право", как булка изюмом, хотя вероятность встречи двух слов "право" в одной русской фразе мала.

- Вы придумали искусственный пример!

- Если б так. Но подобные предложения встречаются в живой речи сколь угодно часто. Впрочем, вот вам еще: "Петя ест манную, посыпанную сахарной пудрой, сверкающую, как снег на вершинах Кавказа, похожую своей полезностью на теорию Хомского кашу".

- Разорвали мое предложение, вставили в разрыв кучу всякой белиберды, а теперь радуетесь.

- Радуюсь. Радуюсь потому, что вы, уважаемый читатель, сразу схватили суть дела. Действительно, разорвал предложение, в самом деле поместил в разрыв и Кавказ и Хомского. Но мог бы не останавливаться на достигнутом, мог бы еще вставлять всякое-разное. Согласитесь, разрывы и вставки в предложениях передают оттенки мысли, они одна из самых характерных сторон нашего языка.

- Согласен, - ответит вдумчивый читатель. И, согласившись, бесстрашно пойдет дальше: - Между двумя словами с высокой вероятностью встречи, между близкими друзьями, безжалостно разлучая их, располагается со всеми удобствами любое число других слов. Моя теория вероятностей противоречит фактам языка. Отбросим ее. Как же тогда ребенок из бессловесного становится говорливым? Шаблоны не сочтешь... Вероятности не работают... Что же тогда?

- Порождающая грамматика, предложенная Н. Хомским.

- Малолетка действует на манер вашего фантастического каменщика? Но у того был список правил, в который он время от времени заглядывал. А ребенок откуда взял правила порождающей грамматики? Наизусть выучил? Чушь какая-то! Этих правил ему никто никогда не рассказывал, даже не намекал.

- Я не говорил о том, что ребенок выучивает правила наизусть. Это вы, уважаемый читатель, все время склоняетесь к унылому заучиванию. Сначала шаблонов, потом вероятностей, теперь правил. Ребенок не выучивает правила...

- Конечно, не выучивает! Очень нужны ему, живому и смышленому, эти бесплодные подстановки!

- Ребенок не выучивает правила. Он их изобретает заново, он их творит. Каждый ребенок - творец своей собственной грамматики. Это доказано тщательными исследованиями.

- Вы утверждаете, что в колыбели ребенок становится лингвистом-теоретиком?

- Судите сами. Восемнадцати месяцев от роду ребенок начинает произносить первые предложения. Каждое предложение состоит всего из двух слов: "мама пруа", "Ваня там" или "дай часы".

- Какие же это предложения! Просто комбинации известных ребенку слов...

- О нет, это доподлинные предложения, подчиненные строгим правилам грамматики. Два слова, но у каждого четкая роль. Одно слово главное, опорное, выражающее суть дела. А другое вспомогательное, уточняющее, детализирующее. К опорному "пруа" ребенок присоединяет и "мама", и "баба", и "би-би" (то есть "автомобиль"), и десятки других слов. К опорному "там" можно добавить все, что увидел, все, что обращает на себя внимание, что понравилось.