Искусственный отбор - [7]

Строгое наказание, особенно если учесть, что многие люди десятилетиями зарабатывали на моды. И равнозначно медленной мучительной смерти, немногие умудряются вновь скопить на вечную молодость.

А вот расследование затянется. Несколько дней полицейские будут собирать улики, и лишь после заключения следователей инициативу отдадут в руки агентам АКМ. Когда след уже простынет. Интуиция же Миронова назойливо нашептывала – нужно действовать решительно.

Поддавшись порыву, агент решил немедленно связаться с командором, взять ордер для посещения офиса компании. Но тут некая странность кольнула взгляд, отвлекла, и Игорь так и не прикоснулся к комму. Напрягся, внимательно осмотрелся, пытаясь понять, что изменилось в комнате.

У окна над коробом портативного ДНК-анализатора колдовала тройка экспертов, шумно и взволнованно переговаривались. За стеклом опять зажужжало, мелькнул стальной шар со стрекозиными крылышками, ощетинившийся лучами прожекторов – патрульный дрон. Не то…

Рядом с кроватью застыл полицейский в громоздкой броне меха похожий то ли на рака-мутанта, то ли на звездного пехотинца из фантастических рассказов и игр двадцать первого века. У двери собралась группа других, бездоспешных. Обступили Кима и что-то обсуждали на повышенных тонах. Снова мимо… хотя вот! Вот же оно!..

То ли виноват обман зрения, то ли какой-то сбой, но Миронову на мгновение почудилось, что нейрокоммуникатор за ухом Романова мигнул зеленым. Агент с сомнением потер подбородок, осторожно подошел ближе.

Из носа Александа Павловича продолжало капать, разбитые губы чуть заметно подрагивали. Просто нервный тик. И взгляд стеклянный.

Овощ и есть овощ, точно показалось.

Как это часто бывает, сразу несколько событий произошло практически одновременно, слились в одно. Время устрашающе замедлилось, Игорь будто влип в смолу: наблюдал, осознавал происходящее, но как-то повлиять на ход событий не мог. Мир затянуло туманом, действительность воспринималась яркими всполохами, дробилась на куски…

Пластина неуверенно моргнула зеленым, а через секунду вспыхнула ровно и ярко. Внешние динамики мехов издали тревожный сигнал и взревели:

– Внимание! Несанкционированный Взлом! Изоляция Сети Нарушена! Внимание!..

Стальной шар дрона за окном дрогнул и будто взорвался: ощетинился стволами, антеннами, из миниатюрных сопел хлынуло голубое пламя. А люди в комнате… люди двигались вяло и медленно: кто-то удивленно выпучил глаза, кто-то потянулся к оружию, страж у кровати неуверенно повел дулом винтовки из стороны в сторону.

Никто ничего не понимал, не видел. Полицейским боевые модификанты высших уровней не положены, а единственный обладатель таковых – Виктор – оказался зажатым в гуще тел. Кричал, пытался растолкать стражей порядка, но не успевал. И лишь Игорь остался скалой посреди бури: стоял и смотрел на Романова, который странно преобразился.

Нет, выражение лица Александра Павловича осталось прежним: непроницаемое, тупое лицо идиота. Да и глаза казались пустыми: зрачки широкие, незрячие. Но Миронов отчего-то знал, что преступник очнулся, чувствовал всей кожей взгляд. Внимательный, чуждый.

Губы Романова шевельнулись, и агент скорее прочитал, чем услышал:

«Ты поплатишься за то, что сделал».

В следующий миг преступник каким-то образом разорвал путы и прыгнул. Сразу. Без подготовки, и с места. Только сидел на кровати, и вдруг вытянулся в воздухе.

В ушах отдался громом хруст кандалов. Чудовищный толчок сбил Игоря с ног, в плечи и спину ударила стена и угол комода, боль ослепила. Но Миронов успел заметить черное пятно, гибкое расплывчатое движение, и понял – Ким… Ким оттолкнул подчиненного, но и сам оказался на полу рядом: с хлещущей из рваных ран на предплечье кровью, с десятком зеленоватых невызревших до конца игл в груди. Преступник же врезался в толпу полицейских у входа, легко оторвал голову одному, вспорол живот другому. На пол с хлюпаньем упал ворох синих вздутых змей, сверху рухнул сам обладатель кишок.

Комната отвратительно закружилась, крики слились в сплошной вой на высоких тонах. Но Игорь каким-то образом сумел выхватить из кобуры игломет, нажал на курок трижды. И когда разъяренный монстр, что меньше минуты назад был безвольным человечком, взревел и резко развернулся, с сожалением подумал об оставленном в багажнике авто арсенале.

Виктор сказал, что ничего серьезного… сказал… но никому нельзя верить в таких вещах.

Последнее, что увидел Миронов – отвратительно оскаленный рот преступника, страшные глаза. Агент никогда не встречал таких глаз, они заставляли чувствовать себя мышью рядом с мамонтом…

А затем на него словно упал потолок, грохот расколол голову, в ноздри шибануло жутким зловонием.

Глава 2 Черная полоса

Миронов никогда не доверял суевериям. Одно дело интуиция, чутье неприятностей, когда подсознание ненавязчиво подсовывает выводы, от которых отмахивался рассудок. И совершенно другое – мракобесие с разбитыми тарелками, черными котами, ночными кошмарами. Глупо верить в такое, когда за окном середина двадцать второго века, века науки, торжества биотехнологий и активного освоения космоса. Глупо и стыдно.