Искусственный интеллект и будущее человечества - [12]

Крионика и как бизнес, и как способ укрыться от нашей неизбежной участи – хотя бы теоретически масштабируемая модель.

«Алькор» – это место, построенное, чтобы разместить тела оптимистов; тишина здесь наполнена иронией. И ирония, на которой я поймал себя, была связана непосредственно с Максом или с образом, который я не мог не взращивать у себя в уме.

Это был человек, который посвятил всю жизнь идее преодолеть ограничения человеческого организма, расширить диапазон человеческого опыта и потенциала. Это был человек, который еще до того, как в двадцать лет отправился в Америку из Великобритании, стал одним из основателей экстропианства, названного так вопреки принципу энтропии, согласно которому все сущее во Вселенной имеет тенденцию к распаду, беспорядку и упадку. Это был человек, который посвятил себя, как он выразился, «постоянной борьбе с препятствиями на нашем пути развития – и как личности, и как организации, и как вида». Это был человек, в порыве юношеского радикального самосознания изменивший свое имя с Макса О’Коннора на Макса Мора. В интервью журналу Wired он сказал, что оно «действительно отражало его цель: постоянно совершенствоваться, никогда не останавливаться». «Я собирался стать лучше во всем, стать умнее, стройнее и здоровее. Это имя стало символом постоянного движения вперед»[3], – говорил Макс. Это был человек, который в явной и устойчивой манере поставил перед собой ницшеанскую задачу преодоления себя.

И все же этот человек, проводящий свои дни в небольшом офисе в промзоне в пригороде Феникса, был в окружении мертвых. Да, он взращивал надежду, но также он перерабатывал тела и хранил трупы: высший уровень некрократии.

В своем предисловии к недавно изданной антологии «Читатель-трансгуманист», которую он редактировал вместе с женой Наташей, Макс написал следующее: «Стать постчеловеком – значит выйти за ограничения, которые определяют нежелательные аспекты физиологии. Постчеловек не будет страдать от болезней, старения и неизбежности смерти».

Макс был убежден, что технологии будущего, которые будут разработаны благодаря врожденному оптимизму, освободят нас от человеческих недостатков (он утверждал, что мать назвала его Максимилианом, что означает «величайший», потому что он был самым тяжелым ребенком в больничной палате в роддоме). Он чувствовал, будто родился с геном трансгуманизма. Сколько он себя помнил, он всегда чувствовал жажду к трансценденции и стремление к борьбе.

Подрастая в портовом городе Бристоль на юго-западе Англии, Макс был зачарован космосом и идеей колонизации других миров. «Когда мне было пять лет, – рассказал он мне, – я наблюдал за высадкой “Аполлона” на Луну. Я был одним из немногих, кто был увлечен этими событиями. Я следил за каждым полетом в космос и просто боготворил идею покинуть эту планету». Он любил детское телевизионное шоу «Люди будущего», которое крутили в 1970-х на британском телевидении: сюжет развивался вокруг группы подростков, обладавших сверхъестественными способностями (телепатией, телекинезом, телепортацией) и представлявших авангард будущей человеческой эволюции. Этим подросткам в деле спасения мира помогал искусственный интеллект по имени ТИМ, который был размещен на заброшенной станции лондонского метро. Макс буквально охотился на научно-фантастические произведения во всех магазинах и библиотеках Бристоля, также он прочитал огромное количество комиксов о супергероях, и все это оказало влияние на его развивающееся чувство безграничных возможностей будущего человека (особенно Макса впечатлили комиксы Стэна Ли о Железном человеке, с их фантастическим видением технологически усовершенствованного человеческого тела).

В возрасте десяти или одиннадцати лет этот интерес привел Макса к оккультным тайнам Ордена розенкрейцеров. К тринадцати годам он заинтересовался еврейским мистицизмом Каббалы. Вместе с еще одним мальчиком он также ходил на занятия трансцендентальной медитацией, организованные учителем латыни в крайне консервативной школе-интернате. Но вскоре Макс осознал, что для медитации, практики спокойствия и терпения, ему не хватает выдержки.

В подростковом возрасте он развил навыки критического мышления и поэтому отошел от излишне эзотерических увлечений ранних лет. Чтение «Иллюминатуса!», трилогии Роберта Ши и Роберта Антона Уилсона, открыло для него либертарианство, которое занимает его мысли до сих пор (хотя на самом деле этот роман высмеивал идеи либертарианства). И именно благодаря Уилсону он впервые узнал о крионике. В книге «Первый космический триггер: последний секрет иллюминатов» (Cosmic Trigger I: Final Secret of the Illuminati) Уилсон написал о своем решении крионировать голову дочери Луны, убитой во время ограбления в магазине одежды в Сан-Франциско, где она работала.

Через группу «Либертарианский Альянс», в которую он вступил после прочтения трилогии, Макс сблизился с людьми, которые интересовались колонизацией космоса и расширением возможностей человеческого интеллекта. Так крионика, популярная среди членов Альянса, стала главенствующей идеей и в его представлениях. В 1986 году, еще учась на экономиста в Оксфорде, он провел шесть недель в ознакомительной поездке в штаб-квартиру «Алькора» в Риверсайде, штат Калифорния. Когда он вернулся в Англию, то поспособствовал созданию первого общества крионики за пределами Америки.