Искушение любовью - [74]

Джессика постучала пальцем по чеку.

— Не понимаю, какое отношение ко мне имеет состояние твоих дел. И мне плевать на твою репутацию. Мы заключили сделку, ты и я. И четко оговорили условия.

— И что ты собираешься делать? — лениво поинтересовался он. — Подашь на меня в суд? Ты же знаешь, что наш договор не имеет юридической силы. — Он подался вперед и протянул руку, чтобы погладить ее по щеке. — Если ты хочешь получить остальные деньги, то знаешь, как их заработать.

Джессика оттолкнула его.

— С чего ты взял, что я захочу снова с тобой связываться? Ты только что меня обманул.

Уэстон, не удосужившись ответить, молча покачал головой.

Это случалось уже не в первый раз. Когда-то она заключила с ним контракт — настояла на этом. Но когда речь зашла о выполнении условий, Уэстон просто разорвал его пополам. Да, да, он не был ужасным человеком. Он был всего-навсего… жадным бессовестным ублюдком, который ставил свои денежные интересы выше вопросов чести. Джессика мельком подумала, что этого следовало ожидать — наоборот, было странно, что она вообще удивилась.

— Я бы не притронулась к тебе и за вдвое большую сумму. — Она взглянула на чек. — Вообще ни за какие деньги.

— Ну прекрати. Я был не так уж плох, а? Я думал, что после неумелого лапанья девственника ты особенно оценишь мужчину с опытом.

Она резко встала.

— Сэр Марк доставил мне больше удовольствия, чем ты за всю свою жизнь.

Уэстон сжал зубы и протянул руку к чеку. Ни секунды не колеблясь, Джессика накрыла его своей ладонью и пронзила Уэстона взглядом. По правде говоря, она не заработала этих денег — он только думал, что она выполнила свою часть сделки. И фактически она не имела на них права. Но…

На нее вдруг снова нахлынули воспоминания о долгих месяцах, последовавших за тем самым нарушением первого контракта. Болезнь. Тьма, тьма, сплошная тьма кругом. Полная безнадежность, ощущение, что будущее потеряно для нее навеки. Он никогда не сможет возместить ей ущерб. Никаких денег не хватит, чтобы заплатить за печаль, которая останется с ней навсегда. Он будет должен ей всю жизнь.

Это была всего лишь капля в море. Она уже унизила его, только пока он об этом не знал. Когда Уэстон прочитает последнюю главу о ее приключениях, он поймет, что его надули.

К тому времени она обналичит чек. Он не знал ее нынешнего адреса, и, кроме того, через несколько недель ее уже не будет в Лондоне. Это не было возмездием — самая страшная кара за его поступок и то не казалась ей достаточной. Но… это было правильно.

— Джесс, — протянул он. — Ну будь же благоразумна.

Джессика сложила чек и сунула его в карман.

— Меня зовут не Джесс.

— Да? Тогда как же мне тебя называть?

— Уэстон, тебе никак не нужно меня называть. Никогда. Мы больше не увидимся. Если ты будешь меня искать, я уеду из страны.

— А если я против этого возражаю?

Она понизила голос:

— Тогда я тебя пристрелю. Держись от меня подальше.

Джессика расправила плечи и направилась к выходу.

— Джесс! — крикнул Уэстон.

Она не обернулась.

После путешествия Лондон показался Марку… серым. Несмотря на то что они не упоминали Джессику, Смайт, должно быть, почувствовал, что Марку все равно тоскливо и одиноко, потому что он без всяких объяснений вызвался вернуться вместе с ними в Лондон. Он даже согласился сопровождать их на званый вечер. Возможно, затем, подумал Марк, чтобы не давать ему предаваться грусти в этот первый день в Лондоне.

В первый раз за все время братья Тёрнер появились на суаре все вместе, втроем. У них едва хватило времени, чтобы помыться и переодеться с дороги. Они вошли в гостиную, и все головы разом повернулись.

В этом не было ничего удивительного. Эш был герцогом, Марк обладал непостижимой для него самого популярностью, а Смайт был богат и хорош собой… и при этом крайне редко появлялся на людях, что вызывало у всех крайний интерес.

Марк отсутствовал в Лондоне достаточно долго, чтобы отвыкнуть от подобного рода мероприятий. Ему казалось, что все глазеют на него с удвоенным любопытством. Это нормально, напомнил он себе. Люди всегда смотрят. Ему отчего-то почудилась жалость в глазах присутствующих… но, должно быть, просто воображение сыграло с ним злую шутку. Ведь никто не мог знать, что произошло с ним за время отсутствия.

Нет, это вовсе не жалость, обычное обожание, уверил себя Марк. Он был всеобщим любимцем — из-за рыцарского титула, из-за известности… и кроме того, он был богат. Но сегодня это раздражало его больше, чем обычно.

Он оглянулся по сторонам и вдруг понял, что действительно… богат. Не с общепринятой точки зрения, а по-другому. Им пришлось пережить немало нелегких лет до того, как Эш нажил состояние, и Марк до сих пор помнил, что такое чувство голода. Но если что-то в этом мире и могло считаться богатством, то отнюдь не бархатные жилеты или шелковые цилиндры, не великолепные кареты и не восхитительные марципаны на серебряных блюдах.

Не раздумывая, не задавая лишних вопросов, его братья в любую минуту готовы были встать с ним плечо к плечу — даже Смайт. И даже в таком многолюдном собрании. И вот это была настоящая роскошь, доступная не каждому. Всю жизнь братья защищали и прикрывали его. Он родился богачом.