Искушение любовью - [71]

— Для куртизанки, хотите вы сказать?

— Для женщины. — Он рассеянно забарабанил пальцами по столу и взял следующую страницу. — Если уж на то пошло, то и для мужчины тоже.

Джессика попыталась подобрать подобающий ответ, выбирая между убийственным сарказмом и честной вспышкой ярости, и наконец остановилась на самом простом:

— Спасибо. — Она мило улыбнулась.

Дойдя до конца, Пэррет поднял голову и посмотрел ей в глаза. Его губы сжались в решительную тонкую линию.

— Думаю, это не пойдет, — сказал он.

— В таком случае я иду к вашим конкурентам. — Джессика попыталась скрыть свое разочарование. Она надеялась получить у него достаточно, чтобы не думать о деньгах еще очень долго.

Пэррет нахмурился.

— Да нет же, не статья. Я хочу сказать, мы не можем сообщить всем, что вы куртизанка. Это слишком рискованно. Что, если мы назовем вас просто «женщиной с погубленной репутацией»? Это звучит очень таинственно, и читатели смогут воображать что угодно.

Она облегченно выдохнула.

— Разумеется, я предложу вам обычный гонорар, — продолжил Пэррет. — Шиллинг за один дюйм колонки. Это будет справедливо. Такую же цену я заплатил бы мужчине-репортеру.

Джессика почти улыбнулась:

— Мой дорогой сэр. Должно быть, вы шутите. Ни один мужчина-репортер не рассказал бы вам такую историю. Мы с вами говорим о самой скандальной статье за последние несколько лет. И вы не отделаетесь от меня парой шиллингов. Я хочу пятьдесят процентов от выручки.

Пэррет прищурился.

— И это притом, что расходы на публикацию несу я и риск тоже на мне? Два фунта, не больше.

— Сорок пять процентов. Не забывайте, что я могу продать свой «отчет» кому угодно. Или я получу свою долю с доходов, или вы не получите ничего.

Он хлопнул ладонью по столу.

— Двадцать пять.

— Тридцать. И пять фунтов вперед.

Пяти фунтов хватит на то, чтобы заплатить долги. И прожить пару месяцев. Этого было достаточно, чтобы будущее вдруг показалось снова возможным — настоящее будущее, а не страшная черная дыра. Даже мрачная улица за окном внезапно стала выглядеть более приветливой.

Пэррет склонил голову:

— Хорошо. Я принимаю ваши условия.

Он протянул ей руку. Джессика осторожно ее пожала.

— Вы неплохо торгуетесь. Для мужчины, — добавила она.

Он печально усмехнулся.

Вот и все. Для того чтобы куртизанка превратилась в бывшую куртизанку, оказалось достаточно простого рукопожатия. Она даже сумела обеспечить себя на несколько месяцев вперед. И до того, как эти деньги кончатся, она обязательно придумает способ раздобыть еще. И ей больше никогда не придется торговать собой.

— Сэр Марк будет в ярости.

Это было самое ужасное. Теперь Джессика знала, как ненавидит Марк вмешательство в личную жизнь, и понимала, какую боль ему причинит.

Пэррет, даже не моргнув, разгладил бумаги.

— Он всегда в ярости. Обычно я не обращаю на это внимания.

Может быть, когда-нибудь и она сможет относиться к этому с таким же равнодушием. Но это должно было случиться еще очень не скоро.

— Разделим ту часть истории, что вы написали, на пять номеров. Будем публиковать по одному куску каждый день. Так всем станет интересно, что же будет дальше, и мы сможем удвоить цену за последний выпуск. Что касается названия, я предлагаю «Искушение сэра Марка». Очень мило, вам не кажется?

— Но что же будет, когда он это прочитает?

— Очень надеюсь, что выйдет из себя. Его злость только укрепит всеобщие подозрения. А мы заработаем кучу денег.

Глава 16

Через два дня после приезда Марка в Бристоль брат предложил ему совершить небольшое пешее путешествие.

— Я гораздо меньше занят в летнее время, — сказал Смайт. — И кроме того, Призраку пошел бы на пользу свежий воздух. — Он показал на щенка, который путался у них под ногами.

Прекрати хандрить и ходить с постным лицом, перевел Марк.

Они послали письмо Эшу, сообщая о том, что будут отсутствовать в течение нескольких дней, — старшие братья вечно беспокоятся о младших, даже если младшие уже вполне взрослые люди, — и остальную часть дня провели в заботах о припасах и составлении маршрута. Марк долго сидел над картами и железнодорожным расписанием и наконец решил, что они сядут в поезд до Рединга, а оттуда пойдут пешком по проселочным дорогам до Бейзингстока. Путешествие должно было занять четыре или пять дней. Марк отметил на карте несколько небольших гостиниц и постоялых дворов, где они могли бы остановиться.

— Только никаких роскошных гостиниц, пожалуйста, — лениво заметил Смайт. — Я не знаю, как они отнесутся к присутствию собаки.

Зная о том, что они братья герцога, любой владелец гостиницы разрешил бы им разместить с собой целый зверинец. Но Марк не стал возражать; странности Смайта были ему хорошо известны.

Это было и в самом деле хорошо — рассеяться и подумать о чем-нибудь другом. И он почувствовал себя еще лучше, когда они вышли из вагона в Рединге на яркое солнце. День был настолько прекрасным, что Марк почти забыл о своих огорчениях и о том, что все остальное в его жизни было весьма далеко от совершенства.

Локомотив отошел от станции, выпустив облако белого пара; Марк и Смайт остались стоять на платформе. Вокруг бурлила толпа; люди спешили, толкали их локтями, и Смайт, встретившись взглядом с Марком, молча кивнул в сторону проселочной дороги. В такую жаркую сухую погоду, как эта, пыль от повозок и экипажей поднималась почти до небес, но его брат, разумеется, предпочитал задыхаться, чем находиться в окружении людей. Марк вскинул на плечо свой саквояж. Ему была приятна эта тяжесть. Она тоже отвлекала от навязчивых воспоминаний и мыслей о ней.