Искушение любовью - [29]
В любви и на войне хороши все средства. Но перед ее внутренним взором по-прежнему стояла его чудесная улыбка.
— Я обещаю, — тихо сказала она. Себе или сэру Марку? — Я соблазню тебя. Я должна это сделать, у меня нет другого выхода. Но никаких уловок. Никакого притворства. Нет. Я обещаю — я соблазню тебя, будучи сама собой.
Марк отчего-то вообразил, что ему не составит труда выбраться из толпы после церковной службы в следующее воскресенье. Он горько ошибался. После того как был пропет последний псалом и священник сошел с амвона, он почувствовал, что его как будто подхватило море людей и повлекло за собой к выходу. Он вышел во двор, и здесь возможность побега испарилась окончательно. Его окружала толпа, и спрятаться, за исключением пары покосившихся надгробий, представлявших довольно ненадежное укрытие, было негде.
— Сэр Марк, мы надеялись, что вы согласитесь отобедать у нас когда-нибудь на этой неделе, — заговорила леди прямо перед ним. Миссис Кэдфолл.
У самого локтя раздался еще один голос:
— Сэр Марк, мы были бы чрезвычайно благодарны вам, если бы вы дали нам совет относительно скота…
Чья-то рука опустилась ему на плечо. Еще одна — на манжет сюртука. Он будто снова очутился в Лондоне — толпа, шум, всеобщий интерес. Не хватало только пары репортеров и утренней газеты за завтраком, в которой подробно освещалось бы все, что он делал накануне вечером. От какофонии голосов, требующих его внимания, у него закружилась голова.
— Сэр Марк! — выкрикнул кто-то сзади.
— Сэр Марк! ОМД хотело бы… — Марк узнал голос Джеймса Толливера, но что именно хотело от него ОМД, осталось загадкой — Толливера заглушили другие.
— Сэр Марк!
— Сэр Марк!
— Сэр Марк, я…
— Тихо! — вспылил Марк. Его нервы не выдержали. — Пожалуйста, не могли бы вы говорить со мной по одному?
Разумеется, все извинились. И разумеется, одновременно. Марк решил поочередно указывать, кому говорить, и старался выслушивать просьбы и предложения со всем возможным вниманием. Он видел, что за спинами остальных стоит миссис Фарли. Он обещал проводить ее домой. И по правде говоря, это было единственной причиной, заставлявшей его примириться с царившим вокруг безумием.
Нет, миссис Кэдфолл, он очень сожалеет, но не сможет прийти на обед. Что касается скота — его знания в этой области весьма и весьма ограниченны. Он последний, к кому стоит обращаться за советом. Без преувеличений.
— Теперь вы, Толливер. Что вы хотели?
Толливер испуганно моргнул, и Марк внезапно осознал, что его тон стал чрезмерно резким. Он вздохнул и терпеливо напомнил себе, что на свете существуют гораздо более ужасные вещи, чем всеобщая любовь.
— Мы в ОМД решили организовать дискуссию… или что-то в этом роде. — Толливер неотрывно посмотрел себе под ноги и шаркнул туфлей по каменной плите. — Мы подумали, что это может привлечь внимание к проблемам целомудрия.
— Дискуссия? — переспросил Марк. — В пользу ОМД? — Вообще сама идея ОМД не слишком ему нравилась. Марк терпеть не мог голубые кокарды-розы, тайные сигналы и в особенности брошюры, которые Иедидиа Прюэтт, основатель общества, продавал по два пенса за штуку. Все это сильно смахивало на бессовестное использование его идеи, и к тому же Иедидиа Прюэтт успешно прикрывался именем Марка. — Вы хотите, чтобы я принял участие в дискуссии?
Должно быть, неудовольствие слишком явно отразилось на его лице, потому что Толливер вдруг сник. Марку захотелось ударить себя по лбу. Он ничего не имел против этого юноши, его не устраивало…
— Вы совершенно правы, — сокрушенно выдавил Толливер. — Мне следовало обдумать все лучше. Кто, в конце концов, возьмется вам оппонировать? Кто может сказать хоть слово против целомудрия?
Над толпой разнесся печальный вздох.
— Но… не все так плохо. — Марк попытался утешить несчастного Толливера. — Есть множество… — Он замолчал. Никакие доводы в пользу дискуссии или в пользу собственно ОМД отчего-то не приходили ему на ум.
— Множество чего?
— Множество аргументов, которые можно было привести на подобного рода дискуссии, — раздался голос справа. Марк почувствовал, как по спине у него пробежали мурашки. Он медленно обернулся и увидел миссис Фарли, отделенную от него несколькими рядами прихожан. Никто не сдвинулся с места, чтобы дать ей пройти.
Толливер нахмурился:
— Например, каких?
Она безразлично пожала плечами:
— Ну, разумеется, мне такие аргументы неизвестны. Но чисто гипотетически, если такая дискуссия все же возникнет… Противник сэра Марка мог бы сказать пару слов об организации, которая слишком большое внимание уделяет ношению кокард и нарукавных повязок, забывая о том, что могло бы принести действительную пользу обществу.
С этим Марк спорить не мог.
— Продолжайте.
Миссис Фарли встретилась с ним взглядом.
— И я полагаю, что кто-нибудь — конечно же не я — мог бы поставить под сомнение правильность такой системы нравственных ценностей, которая провозглашает, что человек обязан строго придерживаться определенных моральных принципов, и не учитывает особые личные обстоятельства, в которых этот человек может оказаться.
