Искушение Кассандры - [11]

— Через это стекло ты можешь видеть будущее. Я дарю тебе.

Девушка приняла подарок Аполлона, взглянула в него, и ее охватил ужас.

— Что я вижу? Пожар в моем городе! Его разрушат греки. И разрушение Илиону принесет мой старший брат Парис, которого я никогда не видела!

— Скоро ты его увидишь! — тонко улыбнулся сын Зевса. — Парис уже в городе.

Аполлон подошел очень близко, приблизил свое лицо и взял ее за оба запястья.

— Пойдем со мной. Там, внизу, ты ничего не сможешь сделать для своего города…

— Смогу! — воскликнула она и вырвала обе руки. — Я расскажу троянцам, что на город хочет навлечь беду богиня Афродита, пообещав Парису жену спартанского царя.

— Пойдем со мной! — сказал Аполлон, коснувшись ее туники. — Если ты вернешься, то сделаешь хуже для своего города. Города спасают не бессмысленные вопли пророков, а горние стремления людей.

Но дочь царя Приама уже мчалась с горы, зажимая в руках бесценный подарок Аполлона, этот неровный треугольный кусочек горного хрусталя, через который видно будущее.

В ту минуту, когда она вбежала в город через Скейские ворота, состязания уже закончились. Вся Троя говорила о том, что всех царских сыновей в борьбе победил какой-то неизвестный красавец пастух по имени Парис. Кассандра сразу же кинулась к храму Зевса, куда обычно после турниров заходили ее отец и мать принести жертву отцу богов.

В храме перед алтарем Зевса уже стояли ее родители, Приам и Гекуба. Кассандра подошла к ним и вдруг услышала возмущенные крики и шум. Все, кто присутствовал рядом, повернули головы и увидели, как в храм, бледный от ужаса, вбежал он, еще никому не известный Парис, ее брат, губитель Трои. Он сразу бросился к алтарю, а за ним с мечом в руках вбежал ее младший брат Деифоб.

— Как ты смел, ничтожный голодранец, состязаться с царскими сыновьями? — воскликнул багровый от гнева Деифоб, вознося меч над головой неизвестного красавца.

— О Зевс, спаси меня! — воскликнул Парис, падая на алтарь и протягивая ладони к небу.

— Умри, презренный пастух! — прохрипел Деифоб.

Он уже приготовился размозжить кудрявую голову Париса, как вдруг в наступившей тишине раздался взволнованный голос Кассандры:

— Не смей убивать перед алтарем!

Меч Деифоба повис в воздухе. Все взоры устремились на царскую дочь Кассандру.

— Это не голодранец, Деифоб, и не простолюдин. Он такой же царской крови, что и мы. Это наш старший брат.

Поднятый меч Деифоба начал медленно клониться вниз, а троянцы в храме издали удивленный гул и в страшном смущении отступили назад.

— Сын! Нашелся! — неожиданно вскрикнула мать и кинулась обнимать Париса.

В тот же миг в храме все пришло в движение. Вслед за матерью обнял Париса и отец. Наконец и сам Деифоб, вложив меч в ножны, протянул руку своему старшему брату. А откуда-то взявшийся Гектор, обхватил Париса за плечо и вывел из храма вон.

— Стойте! — крикнула Кассандра. — Париса надо изгнать из города. Ему предначертано погубить Трою!

Только в этом радостном шуме никто не услышал вещих слов Кассандры. Париса под восторженные возгласы толпы и радостный плач родителей повели во дворец Приама. А Кассандра упала лицом на алтарь Зевса и заплакала. Храм опустел. В нем стало тихо. Кассандра, ощущая лбом холодный мрамор, думала, что сейчас рассказывать о Парисе бесполезно. Завтра, когда все успокоится и уляжется, она напомнит отцу о древнем семейном пророчестве.

Неожиданно на голову жрицы легла чья-то теплая рука. Она вздрогнула и открыла глаза. Перед ней стоял Аполлон.

— Если бы ты ушла со мной, то не остановила бы своего младшего брата, — произнес Аполлон. — Деифоб убил бы Париса и тем самым спас бы священную Трою.

— Но прогневал бы Зевса. — ответила Кассандра. — Завтра я расскажу троянцам правду о Парисе, и они прогонят его.

— Тебе никто не поверит, — грустно улыбнулся Аполлон.

7

Карасева со стула точно ветром сдуло. Он понесся за Сашей в зал с восковыми фигурами. Вокруг фигуры Берии уже копошилась бригада экспертов. Его фотографировали, ощупывали, осматривали через увеличительное стекло, наносили кисточкой порошок, чтобы выявить отпечатки. Тут же крутились любопытные сотрудники во главе с директрисой. Они горячо обсуждали последнюю находку экспертов и давали советы криминалистам.

«Чертова провинция! — простонал Тарас. — Здесь даже следствие без вмешательства посторонних провести нельзя!»

Он подошел к директрисе и тихо шепнул, что был бы счастлив, если бы персонал музея наконец занялся своим делом. Директриса намек поняла.

— Все по местам! — скомандовала она, хлопнув в ладоши, и сотрудники послушно покинули зал. Остались только трое: сама Алла Григорьевна, питерский представитель выставки Олег Смирнов и смотрительница зала Вера Александровна. Глаза ее были наполнены ужасом. Она трижды пыталась прорваться к следователю, чтобы сообщить что-то чрезвычайно важное, но Карасеву было не до нее.

— Вот смотри, — указал на пальцы Саша, протягивая Тарасу увеличительное стекло.

Но и без стекла на розовых пальцах фигуры были видны темные пятна запекшейся крови. Сам Берия был невозмутим. Он с затаенной усмешкой смотрел сквозь свои узкие очки на копошившихся вокруг экспертов, и казалось — еще немного и ему надоест прикидываться неживой фигурой.