Искушение Данте - [70]
Убийца бесследно исчез.
Глава XX
Совет Магистрата
В тот же день после обеда
Из рук в руки долго переходил большой лист, украшенный печатью Флоренции.
— Это немало, — проговорил один из шестерых, маленький тщедушный человечек.
Рука, в которой говоривший держал пергамент, так сильно дрожала, что он схватился за бумагу второй рукой, чтобы не выронить.
— Надо быть готовыми ко всему.
— Но их так много! Да и посмотрите, кто они! Многим из них покровительствует Бонифаций!
— Думаете, их слишком много? Считаете, что мы должны кого-то из них помиловать? — настаивал Данте. — Пощадить тех, кто без зазрения совести попрал наши законы? Тех, кто своими гнусными преступлениями превратил Флоренцию из благородного города, достойного стать наследником самого великого Рима, в притон воров и убийц? Тех, кто запятнал флорентийскую землю кровью и начал гражданскую войну? — Поэт на мгновение замолчал, стиснув руками подлокотники стула. — Тех, кто своим легкомыслием помогает Бонифацию, который пытается покуситься на нашу свободу?
При звуках имени Папы присутствовавшие нервно заерзали на стульях.
— Да нет… Конечно, нет… — смущенно пробормотал другой приор. — Но вы предлагаете изгнать и семейство Донати! Они же ваши родственники!
— Да. Моя жена из этого рода. Ну и что?
Другой приор не нашелся что ответить, но все-таки пробормотал:
— Сорок девять человек!..
— Нет. Пятьдесят! Посмотрите получше! Внизу я написал своей рукой еще одно имя.
Другой приор поднес лист к самому носу и стал его пристально разглядывать, а потом медленно опустил на колени и изумленно взглянул на Данте:
— Вы думаете — надо?..
— Необходимо! Для блага Флоренции это просто необходимо! — отрезал Данте и провел рукой по лбу. Головная боль опять вонзила ему в мозг свой огненный клинок.
Некоторое время приоры в полном молчании передавали друг другу пергамент, вчитываясь то в одно, то в другое имя, а потом пристально разглядывали Данте. Они искали хотя бы малейшую тень сомнения или неуверенности на его исхудавшем лице, но поэт не моргнув глазом вынес их сверлящие взгляды.
— Что ж, пусть будет по-вашему! — изрек самый старый из приоров, провел большим перстнем на указательном пальце по куску фетра, смоченному чернилами, поколебался мгновение — и приложил к пергаменту свою печать и передал лист соседу справа.
По очереди к листу приложили печати и остальные приоры. Казалось, они хотят как можно скорее принять это неприятное решение и позабыть о нем. Пятый приор некоторое время держал в руках документ, прежде чем передать его последнему.
— Как хорошо, что срок наших полномочий заканчивается в середине августа. Я хочу отправиться в Рим на Юбилей. Не могу больше во Флоренции. Нездоровый тут какой-то воздух… А вы что будете потом делать, мессир Данте?
Поэт нервно вырвал пергамент из рук соседа, приложил к нему свою печать и пожал плечами.
— Пока не знаю. Будущее для меня — закрытая книга. Но в одном я с вами согласен. Такое впечатление, что с некоторых пор по улицам Флоренции разгуливают демоны.
— С каких это пор?
Данте не ответил, потому что на него внезапно нашло озарение. Потом он встрепенулся и сказал:
— Доведите указ об изгнании этих людей до сведения исполнительных органов. Завтра утром никого из перечисленных лиц уже не должно быть во Флоренции.
На выходе из зала Данте чуть не сшиб с ног начальника стражи, ожидавшего за дверью. В руках у капитана был какой-то сверток.
— Я к вам. Вы ведь приказали сообщать вам все подробности, которые могут иметь отношение к преступлению!
— Есть что-то новое?
Капитан покосился на остальных приоров, а потом взглянул прямо в глаза Данте и прочел в них приказ ничего не говорить при посторонних.
Когда приоры удалились, Данте повернулся к капитану. Он торопился. От его внимания не ускользнули подозрительные взгляды некоторых приоров, покидавших зал капитула.
Что же они знают о последних трагических событиях? Что им мог выболтать этот дурак-капитан? А вдруг кто-то из приоров замешан в эти события, которые все больше и больше казались Данте похожими на заговор?!
— Ну что? — спросил капитана Данте.
Начальник стражи развернул сверток и извлек из него лист бумаги со списком каких-то людей.
— Это — лица, прибывшие во Флоренцию через Французские ворота. Стражники записывают всех, чтобы взимать с них пошлину. Вместе с паломниками на пути в Рим в город проникли два подозрительных человека!
— Кто они?
— Они выдают себя за торговцев из Падуи и поселились в таверне Чеккерино. Той самой!..
Данте прекрасно знал, какой славой пользуется таверна Чеккерино и ее завсегдатаи.
Впрочем, когда в свое время поэт оказался в Париже, он узнал, что французы именуют мужеложство флорентийским грехом!
— Ну и почему вас так взволновали два любителя мальчиков, решивших погостить во Флоренции? — ехидно спросил Данте капитана, в глубине души надеясь на то, что Флоренцию не ждет участь Содома.
— Дело в том, что начальник караула, охранявшего тогда Французские ворота, родом из Сиены. Он-то и узнал этих людей. Они действительно из Падуи, но не торговцы, а строители, которые помогали сооружать собор в Сиене!
