Искушение астрологией, или Предсказание как искусство - [44]
Развивая свою аргументацию, Фома Аквинский не находит причин сомневаться в том, что звезды влияют на человеческие события. Что-то же должно влиять, в конце концов. Но, отвергнув мысль о том, что звезды влияют на человеческие дела как знаки, он согласился с тем, что они воздействуют как причины. Причины непоколебимы. Если в природе есть причина, за ней должно прийти следствие. А иначе почему она называется причиной? Фома Аквинский очень близко подошел к запретному утверждению, гласившему, что звезды определяют поведение человека. Августин же ясно видел, что в этом направлении лежит полное отрицание христианской истины. Мир, в котором человеческое поведение — обязательное следствие некой материальной причины, не может быть миром, в котором есть место мукам совести, покаянию и спасению. Это Фома Аквинский понимал хорошо.
Далее идет некоторое количество нервных шагов назад, поскольку Фома ищет способ расширить свои доводы, не ставя под сомнение свои принципы. Есть два типа событий или следствий, решает он, которые невозможно понять в рамках обычных причинно-следственных связей. Первый тип: события, происходящие случайно. О нем ему нечего сказать. Второй: события, в которых «деяния свободной воли, определяемые желанием и разумом и не обусловленные небесными телами». Разум — это не тело и не результат работы органов тела. Так же как и воля. Значит, их деятельность не может быть следствием движения физического тела или любой материальной субстанции, если уж на то пошло. Вывод, который Фома Аквинский делает из этого заявления, можно считать шедевром лицемерия:
Таким образом, небесные тела не могут быть непосредственными причинами деятельности свободной воли. Тем не менее они могут быть регулирующей причиной склонности к этой деятельности настолько, насколько они оказывают воздействие на человеческое тело и таким образом — на способности восприятия, которые суть работа телесных органов, побуждающая человека к действиям. А поскольку способность восприятия подчиняется рассудку… это не связывает свободную волю, и человек может по собственному разумению действовать вопреки стремлениям небесных тел.
Эти замечания говорят о том, что неким непредвиденным образом доводы Фомы Аквинского оказались слишком взрывоопасными, несмотря на всю пользу, которую могли принести. Космический детерминизм — печальная теория, сводящая действия человека и его самого к фиксированному состоянию в бесконечной системе. Но страшнее другое. Поскольку звезды и планеты пребывают в цикличном движении, космический детерминизм может быстро привести к мысли о том, что человеческая история — это бесконечно повторяющийся спектакль, в котором одинаковые акты бесконечно сменяют друг друга. В этом, «ужасном», как выразился Альберт Магнус, она несовместима с христианской доктриной, ведь распятие, как учат Отцы Церкви, было событием уникальным. Однако Фома Аквинский не может заставить себя противостоять детерминизму, ударив по его фундаментальной посылке. Предположение о том, что люди свободны, потому что нет такой причины, которая обуславливает их поведение, — идеальная истина, как может показаться, — лежит за пределами его понимания.
Именно это обстоятельство заставляет Фому Аквинского поддержать на удивление знакомую теорию о том, что звезды, управляя делами человеческими, побуждают, но не принуждают. Если он и принял эту идею, то наверняка без всякого энтузиазма. Фома Аквинский был слишком тонким философом, чтобы не заметить очевидной трудности в этой позиции. Если побуждение — что-то вроде причины, его формула — побуждают, но не принуждают — влечет противоречие терминов. Каким образом причина или причиноподобное событие могут побуждать без принуждения? Если же побуждение не имеет ничего общего с причиной, тогда какую роль играют звезды в событиях?
Как бы там ни было, следует отметить, что, несмотря на все философские недостатки, идея о том, что звезды побуждают, но не принуждают, указывает астрологу, да и всем нам, на хорошо знакомый пример. Человеческий голос, просящий, требующий, льстящий, убеждающий, заверяющий, обращающийся, хвастающийся, умоляющий или повелевающий, нередко выступает силой, которая побуждает, но не принуждает. Такова же и человеческая мимика.
