Искушение архангела Гройса - [17]
– Попался, хозяин. Долгожитель. Как вас зовут, ваше сиятельство? Карл? Фердинанд? Петр?
– Это самка, – разочаровал его Авдеев. – Видишь, какая голова? Значит, самка. Царица морей.
– Тебе бы в зоопарке работать.
– В аквариуме, – поправил Леша. – Рыбы в аквариумах живут.
Они сложили гиганта вдвое, засунули в мешок, который тут же сделался наполненным и живым.
– Не устал? А то могу заменить.
– Спасибо. Мне нравится. Ихтиандр возвращается в родную стихию.
Прилипчивая песенка не отставала. Оказалось, Андрей помнит чуть ли не весь ее текст:
Натерпелась, наждалась. Я любовью обожглась. И теперь я наконец-то будто снова родилась…
Красивые слова, жизненные. Он задумался о далекой школьной юности, первой любви, выпускном вечере.
Следующий удар пришелся в голову примерно такой же крупной особи. Угорь оказался сильнее, чем предполагалось. Когда Андрей притянул его к себе, чтобы как следует вздеть на острогу, угорь мощно вильнул телом и сорвался со спицы. Андрей шуганул своим орудием ему вдогонку несколько раз. Не попал. Он уже готовился к всплытию, когда из зарослей отчетливо показалось змеиное кольцо другого чудища. Чудище выросло из мха, вздулось – и огромной хищной петлей потянулось к шее аквалангиста. Замашки плотоядных змей: анаконд и питонов. У страха глаза велики, но Андрею показалось, что угорь составлял сантиметров пятьдесят в диаметре, чего в природе не встречается. О его длине приходилось лишь догадываться.
Расставаться с такой добычей не хотелось. Андрей всплыл, схватился за борт лодки, начал быстро дышать носом, чтобы как можно скорее наполнить легкие кислородом.
– Пусто? – равнодушно спросил Авдеев.
Андрей не ответил, лишь приложил палец к губам для обозначения важности момента.
– Отдохни. Всех не поймаешь. Давай я занырну. Разомлел я здесь на солнце. Что с тобой?
Неожиданно лодку ударило так, что Авдееву с трудом удалось сохранить равновесие. Бесконечным серебристым потоком по поверхности озера шел косяк уклеек. Рыбки мелькали в глазах, не отклоняясь от своего маршрута ни на йоту. Веселенькие, юркие. То ли память предков их вела, то ли характер подводных течений. Лодка плавно покачивалась в быстро движущейся рыбьей массе. Авдеев тяжело дышал, зачарованно глядя им вслед.
– Щекотно, – сказал Андрей. – Якорь на месте?
– Далеко они нас не утащат, – отозвался Леша. – Ты когда-нибудь видел такое? Всеобщая мобилизация! Куда они? Почему так спешно?
Андрей вдохнул поглубже и пошел на погружение. Рыбки ударялись по щекам, бились в маску, приятно щекотали тело, но плаванию не мешали. Вскоре стая осталась наверху, полупрозрачно заслоняя солнце калейдоскопическими тенями. «Мне не нужен больше твой номер в книжке записной».
Он внимательно оглядывал дно водоема, пытаясь узнать место, где только что видел угря-гиганта. Книга рекордов Гиннесса, сто процентов. Может, это сом? О существовании столь больших угрей Андрей не слышал. Если есть гигантские сомы или там щуки, значит, и угри могут быть очень большими. Некоторые считают, что динозавры еще не вымерли, а сохранились в таких вот озерах, имеющих выход к морю. У плезиозавра, судя по картинкам, такая же шея. Длинная, змееподобная. Недаром многих морских чудищ ошибочно зовут змеями: и спрутов, и осьминогов, даже крокодилов…
Ил, устилавший дно Нарочи, оставался кладбищенски спокоен. Андрей был уверен, что монстр где-то рядом, но старческая мудрость подсказывает ему затаиться. «Надо найти какую-нибудь расщелину, пещеру, – думал охотник. – Такая большая рыба должна жить в собственном гнезде. У нее должна быть штаб-квартира, может быть, даже дворец. Как в сказках. Был же раньше дворец на Мядельском озере. Был, да ушел под воду. Вместе со всеми его крестоносцами и правителем их Гедимином».
Увидев шевеление справа, Андрей молниеносно ударил острогой в ту сторону и зацепил еще одного угря среднего размера. Ударил опять. Теперь уже наугад. Попался еще один. Удивительное место. Рыбное. Счастливая поляна. Надо отметить ее как-нибудь. Андрей решил временно привязать к якорю спасательный оранжевый жилет Авдеева, чтобы обозначить место.
– Еще два? Нормалек. – Леха заскучал уже основательно. – Андрюша, не могу я здесь больше сидеть. Хочу в воду.
– Хорошо. Скоро поменяемся.
Андрей нырнул опять, поплыл в прежнем направлении. Почувствовал, что устал. Не отдавать же Авдееву такую добычу! Ему мерещился морской змей с короной на голове, песенка медленно точила его душу: «Но подружка мне призналась, что тайком с тобой встречалась. По щеке бежит слеза. Я скажу тебе в глаза».
Вскоре ему пришлось забыть и песенку, и змея, и мечты детства. В поисках чудо-рыбы Андрей опустился совсем глубоко и шел в нескольких сантиметрах от дна, надеясь на свою реакцию и легкость остроги. Угриные всполохи виднелись то здесь, то там, но он больше не обращал на них внимания. Мелочь, успеется. Прямо по ходу он заметил шарообразный предмет, похожий на пушечное ядро, но в несколько раз превышающий его в диаметре. Что-то подсказывало, что камень как-то должен быть связан с властителем этих вод. Он приблизился к нему, прикоснулся острогой, стараясь не затупить ее о твердую породу. Валун напоминал часть фасада провинциального Дома культуры – такие огромные шары украшали здания, построенные в советские времена, красовались на парапетах у парадных лестниц. Поверхность оказалась металлической на ощупь, пористой, напоминающей коксующийся уголь. Андрей положил острогу рядом с камнем, обхватил его двумя руками, стараясь ободрать склизкий растительный налет с его боков и верхушки. Илистая дрянь отходила на удивление легко, словно наросла совсем недавно. Очистил шар, решив, что тот, видимо, создан природой или людьми из метеоритного железа. На левом его боку он обнаружил какой-то барельеф и решил очистить это место как можно тщательнее. Наросты отваливались клочьями, стоило лишь прикоснуться.
Раньше мы воскуряли благовония в священных рощах, мирно пасли бизонов, прыгали через костры и коллективно купались голыми в зеркальных водоемах, а потом пришли цивилизаторы, крестоносцы… белые… Знакомая песенка, да? Я далек от идеализации язычества и гневного демонизма, плохо отношусь к жертвоприношениям, сниманию скальпов и отрубанию голов, но столь напористое продвижение рациональной цивилизации, которая может похвастаться чем угодно, но не глубиной мышления и бескорыстностью веры, постоянно ставит вопрос: «С кем вы, художники слова?».
Смешные, грустные, лиричные рассказы Вадима Месяца, продолжающие традиции Сергея Довлатова, – о бесконечном празднике жизни, который начался в семидесятые в Сибири, продолжился в перестроечной Москве и перешел в приключения на Диком Западе, о счастье, которое всегда с тобой, об одиночестве, которое можно скрыть, улыбнувшись.
Автор «Ветра с конфетной фабрики» и «Часа приземления птиц» представляет свой новый роман, посвященный нынешним русским на Американском континенте. Любовная история бывшей фотомодели и стареющего модного фотографа вовлекает в себя судьбы «бандитского» поколения эмиграции, растворяется в нем на просторах Дикого Запада и почти библейских воспоминаниях о Сибири начала века. Зыбкие сны о России и подростковая любовь к Америке стали для этих людей привычкой: собственные капризы им интересней. Влюбленные не воспринимают жизнь всерьез лишь потому, что жизнь все еще воспринимает всерьез их самих.
«Вечный изгнанник», «самый знаменитый тунеядец», «поэт без пьедестала» — за 25 лет после смерти Бродского о нем и его творчестве сказано так много, что и добавить нечего. И вот — появление такой «тарантиновской» книжки, написанной автором следующего поколения. Новая книга Вадима Месяца «Дядя Джо. Роман с Бродским» раскрывает неизвестные страницы из жизни Нобелевского лауреата, намекает на то, что реальность могла быть совершенно иной. Несмотря на авантюрность и даже фантастичность сюжета, роман — автобиографичен.
Это история о матери и ее дочке Анжелике. Две потерянные души, два одиночества. Мама в поисках счастья и любви, в бесконечном страхе за свою дочь. Она не замечает, как ломает Анжелику, как сильно маленькая девочка перенимает мамины страхи и вбирает их в себя. Чтобы в дальнейшем повторить мамину судьбу, отчаянно борясь с одиночеством и тревогой.Мама – обычная женщина, та, что пытается одна воспитывать дочь, та, что отчаянно цепляется за мужчин, с которыми сталкивает ее судьба.Анжелика – маленькая девочка, которой так не хватает любви и ласки.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.