Анна пришла в замешательство.
– Но разве можно хотя бы подумать о тебе такое?
Запрокинув голову, Элия рассмеялась.
– С момента нашей встречи еще и часа не прошло. Повремените с выводами.
– Я не изменю своего мнения даже через десять лет. Такие вещи чувствуешь с первого взгляда. Ты энергичная, веселая и, насколько мне известно, обладаешь ярким талантом и твердыми убеждениями. Да, ты непредсказуема, но мне хватило нескольких минут, чтобы понять: это положительное качество. Ты делаешь то, что считаешь нужным, а не то, чего требуют другие.
– Вот это да! Можно я позову вас в качестве свидетеля, когда меня в следующий раз будут обвинять в неустойчивости? Гмм… Я делаю то, что считаю нужным, а не то, чего требуют другие. Думаю, я сделаю эти слова своим новым жизненным кредо, Анна…
Замолчав, Элия закусила губу.
– Э-э… можно я буду звать вас Анна? Мне было бы неловко, если бы вы попросили меня называть вас мамой.
Наклонившись вперед, Анна робко улыбнулась.
– Пока ты согласна со мной общаться, я буду рада любому обращению.
– Анна мне подходит.
Улыбка женщины поблекла. Элия знала, что было у нее на уме. Анна думала, что не заслуживает такого доброго отношения со стороны дочери, от которой отказалась.
– Послушайте, Анна, как вы уже сказали, время не имеет значения. Прошлое осталось далеко позади, поэтому давайте забудем о нем и продолжим жить дальше. Если вы хотите меня узнать, стать частью моей жизни, начнем прямо сейчас. Ну, что скажете?
Казалось, Анна вот-вот расплачется, но вместо этого она неистово закивала.
– Да… да, мне бы очень этого хотелось. О боже, неужели тебя кто-то может считать взбалмошной и эмоционально неустойчивой?
Элия на мгновение замерла. Желание Анны узнать ее, быть рядом с ней, было зовом крови. Впервые в жизни девушка почувствовала, что хочет поделиться с кем-то своим секретом.
– Когда мне было шесть, учителя в школе не могли меня угомонить и чем-то заинтересовать. Я слышала у себя в голове голоса, видела целые миры и рассказывала об этом всем подряд. Врачи чуть было не поставили диагноз «аутизм», но для этого я была слишком разговорчива и любопытна. Тогда они вынесли другой вердикт – синдром повышенной активности.
В глазах Анны промелькнула тревога.
– Это все по моей вине. Ты унаследовала это от меня. Я тоже всегда была слишком живой и активной, чем, кстати, привлекла Атефа. И, думаю, это же послужило причиной нашего расставания – помимо того, что он должен был жениться ради престола.
Элия покачала головой.
– Я уже давно не верю в эту психологическую чушь. Кто может определить, что слишком, а что нет? Где находится граница между «нормально» и «слишком много»? Все люди разные, и их нельзя привести к одному знаменателю. Взрослые хотели, чтобы я подчинялась, но я отказывалась, и тогда они решили, что со мной что-то не так, попытались это исправить и чуть было не разрушили мою жизнь. Мне поставили неправильный диагноз, прописали кучу лекарств, постепенно увеличивая дозу, чтобы добиться желаемого эффекта. Но в результате в течение следующих десяти лет я была как зомби.
Анна испуганно вскрикнула.
– О боже… Элия, мне так жаль.
– Да, мне тоже. Детство прошло мимо меня, я словно наблюдала за ним из-за забора.
– Неужели твои родители этого не видели?
– Они заметили, но только через много лет. Сначала родители испытали огромное облегчение, когда мои учителя, с которых все, собственно, и началось, сказали им, что я стала образцовой ученицей. И все якобы благодаря тому, что они вовремя спохватились. Позднее мои родители стали видеть причину моего подавленного настроения в переходном возрасте. К тому времени, когда мне исполнилось четырнадцать, они поняли, что больше не могут себя обманывать, и прекратили давать мне лекарства. Тогда я взбесилась. Не помню точно, что произошло, но, думаю, я пыталась покончить с собой. В итоге они снова продолжили пичкать меня лекарствами. Я не знала, что происходит. Я доверяла им и принимала таблетки как послушная девочка. Затем, когда мне было уже почти семнадцать, я подслушала разговор, который все для меня прояснил. Мне был поставлен неправильный диагноз, и у меня возникло привыкание к лекарствам, но родители слишком поздно это поняли и не знали, что делать.
По щеке Анны скатилась слеза.
– И что было дальше?
– Моя жизнь превратилась в настоящий кошмар. Я находилась в зависимости от лекарств. Думаю, на какое-то время я сошла с ума.
После этих слов Элия замолчала. Ее сердце учащенно билось, словно она перенеслась в один из тех ужасных дней.
Через некоторое время Анна, всхлипнув, прошептала:
– Но сейчас у тебя все в порядке.
Элия хотела кивнуть, но что-то внутри нее заставило ее быть до конца честной.
– Если бы. Через несколько дней я должна стать женой человека, за которого не вышла бы по собственной воле, будь он даже последним мужчиной на Земле.
Слезы градом покатились по щекам Анны, и она начала ломать руки.
– О боже, это все моя вина. Моя сущность и мои поступки не лучшим образом отразилось на твоей жизни. До этого момента я утешала себя тем, что, наконец, ты обретешь счастье. Я видела твоего жениха и нашла его неотразимым.
