Искренне Ваша - [21]

– Папа наймет мистера Фэрчайлда? – переспросила Лайза, скептически глядя на гостя поверх чашки. – Не представляю себе пресловутого мистера Фэрчайлда в роли провинциального поверенного!

– Пресловутого? – изумленно переспросила Розалинда. – Лайза, дорогая, прежде ты никогда не бывала такой грубой.

Джек, не таясь, усмехнулся, но мудро промолчал.

– Напротив, мама, бывала, – с вызовом возразила Лайза, – и не раз.

– Она шутит, – поспешила заверить Джека Розалинда.

– Полно, мама, иначе скоро мистер Фэрчайлд уверует, что я примерная дочь. – Лайза отставила чашку, приняла развязную позу и забарабанила пальцами по столу, покачивая головой. – Нет, мама, я ни за что не поверю, что человек с таким богатым опытом, как у мистера Фэрчайлда, будет счастлив в сельской глуши. Самое лучшее для него – немедленно вернуться в Лондон.

– К моему решению поселиться здесь счастье не имеет никакого отношения. Я просто выполняю свой долг.

– И я тоже, – многозначительно отозвалась Лайза и подняла бровь.

Джек вскинул подбородок и расцвел дразнящей улыбкой.

– А вас, мисс Крэншоу, надо полагать, не радует мое соседство?

– Что вы, мистер Фэрчайлд, ничего подобного! – торопливо заверила Розалинда Крэншоу.

Но Лайза молчала. Выпрямившись, она разглядывала поднос с закусками так, словно выбрать самый лакомый кусочек было в сто раз важнее разговора с Джеком.

– Нет, мистер Фэрчайлд, – наконец ответила она. – Дело в том, что я не люблю разочарований. А желать вам добра, по-моему, бессмысленно.

– Весьма польщен.

– Не моя вина, что вы проигрались в пух и прах, как многие лондонские бездельники.

– Лайза! – укоризненно воскликнула ее мать. – Что за манеры! Надо полагать, ваше знакомство в Лондоне было не из приятных?

Джек со злорадством заметил, что у Лайзы покраснели уши. Насладившись ее смущением, он обратился к ее матери с признанием, которое рано или поздно все равно пришлось бы сделать:

– Наследства я не проиграл. Просто заплатил карточные долги отца. Простите мне эту прямоту, но я спешил опередить нелицеприятные слухи.

Лайза отложила кекс и повернулась к нему:

– Благородный поступок, клянусь честью!

– В самом деле, – согласилась се мать. – Мистер Фэрчайлд, вам надо всего лишь найти богатую невесту, и все уладится само собой.

– Если бы я мог, мэм!.. Но я не сторонник женитьбы по необходимости. Брак по расчету – преступление против природы, не так ли, мисс Крэншоу?

Он впился в нее взглядом, и насмешка на ее лице сменилась печалью. Эта извечная грусть казалась ему сорняком на роскошной клумбе. Джек хотел бы вырвать его с корнем.

– Не хотите ли узнать историю нашей семьи, мистер Фэрчайлд? – нарушила неловкое молчание Розалинда Крэншоу, меняя тему с изяществом груженой телеги. – Мы незнатны, но нам есть чем гордиться.

Чашка Лайзы со стуком опустилась на блюдце, между бровями обозначилась болезненная морщинка. Поначалу Джек решил, что Лайза застыдилась, предчувствуя, что мать прибавит лишние ветви к чахлому фамильному древу. Джека всегда забавляло, как ловко потомки конокрадов превращали их в придворных XIV века. Но на этот раз оказалось, что все гораздо сложнее.

– Что с тобой, милая? – ласково спросила мать, коснувшись ладонью плеча Лайзы.

Усилием воли Лайза стерла со лба морщинку, повернулась и с выражением неподдельной преданности поцеловала мать в щеку.

– Ничего, мама, прости меня. Всего лишь легкое недомогание.

– Давай расскажем мистеру Фэрчайлду, дорогая, – Розалинда поднялась и подвела гостя к первому портрету. – Это отец мистера Крэншоу, известный всему Девонширу мировой судья.

Джек кивнул и поднял брови.

– Таким предком можно гордиться, мэм.

– Но для вас это пустяк, мистер Фэрчайлд, – заметила Лайза, нехотя присоединившаяся к экскурсии.

– Мне, как поверенному, известно, как важна роль мирового судьи, – ответил Джек. – Выступать в королевском суде в Вестминстере, конечно, почетно, но простым людям зачастую приходится довольствоваться судом в родном городе или деревне, и надеяться только на то, что судья верно толкует законы. Я убежден, что закон – лучший друг гражданина. Да сохранит Господь мировые суды! – с пафосом закончил он, превратив импровизированную проповедь в пародию.

Лайза смотрела на него, как на душевнобольного во время приступа. Ее мать зааплодировала и рассмеялась.

– Верно, верно, мистер Фэрчайлд. – Она расцвела, словно вдруг обрела самое дорогое. – Я так рада, что вы настроены серьезно. Я уже устала внушать Лайзе, как важно чтить память предков.

– Мама, умоляю!.. Мистер Фэрчайлд – аристократ. Какое ему дело до наших ничтожных предков?

Но Розалинда не слушала ее, с гордостью перечисляя, кто изображен на портретах. Дойдя до противоположной стороны галереи, где висели портреты ее родственников, она прямо-таки засияла. Судя по благоговейному тону, Розалинда считала себя гораздо более благородной особой, чем своего мужа. Остановившись у одного особенно скверно написанного портрета в тусклых тонах и в массивной позолоченной раме, Розалинда величественным жестом указала на изображенную на нем задумчивую молодую даму – волоокую, с длинным носом и губами сердечком, разодетую в бархат, меха и кисейный чепчик, безумно модный в прошлом веке.