Искра надежды - [3]

Когда Джорджу Годдарду было пять лет, его мать пыталась поджечь отца. Однажды тот заснул на диване. Мама облила грязное белье бензином для заправки зажигалок и вывернула пылающую корзину прямо на него. Здоровяк взревел, стал орать, сбивать пламя своими огромными ручищами. А мама Джорджа, со стаканом воды в руке, стояла поодаль.

— Мейбл! — вопил отец. — Мейбл!

Но мать спокойно допила воду до последней капли, не выплеснув ни одной на пламя. Когда отец выбежал из дома и стал валяться в грязи, как боров, мама повернулась к маленькому Джорджу.

— Пусть это будет ему уроком! — сказала она.

Он не хотел стать таким, как отец, но, поскольку из яблочного семечка может вырасти только яблоня с такими же плодами, хорошего мужа из Джорджа не получилось.

Однажды он это понял и решил стать лучшим из отцов. Ранним утром он отправился в Центр, последнюю клинику в штате Миссисипи, где еще делали аборты.

То, что отобрали у его дочери, ей уже никогда не вернуть. Не важно, осознаёт она это или нет, но он-то осознаёт.

…Он обвел взглядом приемную. Три женщины жались друг к другу на стульях, рядом присела медсестра, проверяя повязку на ноге раненого доктора.

Джордж усмехнулся. Доктор, мать его! То, что делал этот врач, при самом буйном воображении лечением никак не назовешь. Он должен был убить этого негодяя — и убил бы! — если бы ему не помешали, когда он только вошел в клинику и открыл огонь…

Он подумал о своей дочери, сидевшей на одном из этих стульев. Гадал, как она вообще сюда добралась. Приехала на автобусе? Или ее подвез кто-то из друзей либо (об этом он даже думать не хотел!) тот парень, который втянул ее в эти неприятности?

Джордж представлял себя в другой вселенной: как он врывается в дверь с пистолетом, видит дочь, которая, сидя в кресле, листает брошюры о том, как распознать заболевание, передающееся половым путем. Он бы схватил ее за руку и вытащил отсюда!..

Что она о нем подумает теперь, когда он стал убийцей?..

Как он сможет к ней вернуться?..

Как он сможет вернуться…

Точка.

А ведь еще восемь часов назад все это выглядело как священный крестовый поход: зуб за зуб, жизнь за жизнь…

Рана невыносимо пульсировала. Джордж попытался зубами затянуть кусок марли, но повязка все развязывалась и развязывалась. Надо бы стянуть ее потуже, но кто ему здесь поможет?

Последний раз он чувствовал нечто подобное (как будто на него давят стены), когда схватил на руки свою крошечную дочь — красную и орущую, в лихорадке, о которой он даже не догадывался и понятия не имел, как лечить, — и отправился искать помощи. Он гнал свой грузовик, пока бензин не кончился, а было уже начало второго ночи, и он с дочерью на руках пошел пешком — и продолжал идти, пока не набрел на один-единственный дом: внутри горел свет, и дверь была не заперта. Дом был с плоской крышей, ничем не примечательный — Джордж даже не предполагал, что это церковь, пока не шагнул внутрь и не увидел ряды скамей и деревянную статую Иисуса, распятого на кресте. Свет, который он заметил снаружи, оказался светом свечей, мерцавших у алтаря. «Возвращайся», — попросил он вслух жену, которая сейчас уже была на другом конце страны. Быть может, он устал, а может, просто бредил, но совершенно четко услышал ответ: «Я уже с тобой». Шепот раздавался со стороны деревянного Иисуса, из окружающей его темноты.

Вот так просто и безоговорочно Джордж пришел к Богу. Они с дочерью почему-то уснули прямо на полу, на ковре.

Утром его разбудил пастор Майк. Жена пастора ворковала над его малышкой. Здесь стоял стол, который ломился от еды, и комната была удивительно просторной. До этого Джордж был не религиозен. И в тот день он не мог бы сказать, что Иисус вошел в его сердце, — в него вселилась надежда.

Хью Макэлрой, уже несколько часов проводивший с Джорджем переговоры об освобождении заложников, пообещал: его дочь поймет, что отец пытался ее защитить, и, если Джордж согласится сотрудничать, все еще может закончиться хорошо. Даже несмотря на то, что за стенами этого здания, как Джорджу было известно, люди уже нацелили винтовки на дверь и только и ждут, когда он появится.

Джордж ждал, когда это все закончится. Честно ждал. Он был истощен морально и физически и уже не понимал, к чему все идет. По горло сытый женским плачем, он хотел лишь оказаться в той клинике, где снова сможет сидеть рядом со своей дочерью, а она будет смотреть на него с удивлением, как обычно.

Однако стрелок не давал себе обмануться: Хью готов сказать все, что угодно, лишь бы заставить его сдаться полиции. И дело не только в том, что это была его работа, — Хью Макэлрой хотел, чтобы он освободил заложников, по той же самой причине, по которой Джордж их утром захватил: чтобы спасти положение.

И тогда Джордж понял, что будет делать. Он взвел курок.

— Вставай! Ты! — велел он девчонке с каким-то птичьим именем[2], которая и ударила его скальпелем. Вот с ее-то помощью он и преподаст урок Хью Макэлрою.

Главная задача в переговорах об освобождении заложников — не провалить их.

Когда Хью вошел в региональную команду переговорщиков, именно это повторяли все инструкторы. Не стоит еще больше усложнять и без того непростую ситуацию. Не спорь с тем, кто захватил заложников. Не говори ему: «Я все понимаю», ибо, скорее всего, это не так. Общайся с ним так, чтобы успокоить и свести угрозу к минимуму, и пойми, что иногда лучшее общение — вообще не разговаривать: внимательно слушая, добьешься большего, чем болтая.