Искажённая правда - [21]

– Мне нужно поговорить с твоей мамой. Хочешь, чтобы я поехал в больницу?

– Нет. Со мной всё будет в порядке, – выдавила девушка сквозь сжатые зубы. И я не могу понять, то ли это от физической боли, то ли от эмоциональной.

– Айзек, – произносит Шелл с неприкрытым разочарованием.

Проигнорировав её, я всё ещё смотрю на Вию.

– Меня не было, Виа, и я знаю, что причинил тебе боль… Но, пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что хоть меня и не было рядом с тобой – ты всегда была рядом. Рядом со мной. Каждую секунду.

Она резко вдыхает, а её глаза полны слёз, от чего я чувствую глубокий укол в груди. Не знаю, почему, но я уверен, что должен был сказать ей это. И я сделал это.

Отстранившись от неё, я протискиваюсь мимо парамедика, Тоби и Шелли, заполнивших всё крошечное пространство. И, едва оказавшись в коридоре, я наклоняюсь и упираюсь ладонями в колени, восстанавливая дыхание. Взглянув вверх, я встречаюсь взглядом с папой, а затем с дядей Дейном, который стоял рядом с ним. Они выглядели обеспокоенными, и сейчас мне так отчётливо видно их братское сходство.

Второй фельдшер разговаривает с дядей Коном и тётей Пи. Мой папа подошёл ко мне, пытаясь что-то сказать, но я, только покачав головой, выхожу наружу.

Мне нужна минута, чтобы унять гнев внутри, и, если это мне не удастся – я просто сгорю. Пробираясь сквозь темноту парковки к своему автомобилю, я резко останавливаюсь, вдыхая холодный ночной воздух. Он вонзается в мою грудь, словно инопланетное вторжение, и, откашлявшись, я пытаюсь восстановить эмоциональное равновесие.

– Айзек.

Шелли нарушает мой момент тишины. Зажмурившись, я пытаюсь усмирить хаос своих мыслей.

– Ты был так близко, – женщина замолкает, обдумывая свои слова. – Мы работаем вместе столько лет, и я никогда не видела тебя таким… запутавшимся.

Опустив голову, я вновь прикрываю глаза.

– Не надо.

Это слово словно выжигает что-то во мне.

Вздохнув, Шелли опускает голову, но потом её глаза встречаются с моими, и в них горит огонь, а это означает, что женщина всё же скажет то, что хотела. Сжав зубы, я позволю ей это. Шелли бесчисленное количество раз спасала мою задницу, поэтому это меньшее, что я могу для неё сделать.

– Ты всегда был излишне профессиональным, Айзек, – Шелли прислоняется к машине, и я наблюдаю за некой борьбой, что происходит внутри неё. – Хладнокровным. Вот каким ты был. И лишь очень редко мне удавалось увидеть твою более мягкую сторону. А потом мы приходим сюда… – Вскинув руку, она указывает на окружающую нас темноту. – И ты изменился, Айзек.

Я смотрю на неё, а внутри меня кипит гнев.

– Ты был счастлив всё время, что мы здесь… И это были не короткие вспышки эмоций… Не просто вспышки.

Слова замирают на её языке, когда женщина отводит взгляд. Подавшись вперёд, Шелли обнимает себя за живот, крепко сжав руки. Я смотрю на её костяшки, на то, как они белеют от того, насколько сильно она сжала кулаки.

– Мне нравится видеть тебя счастливым, Айзек.

Нахмурившись, я не понимаю почему её слова так удивили меня. Повернув шею, Шелли смотрит в мои глаза.

– Но ты потеряешь это, если хочешь продолжить работать с нами.

Шелли вновь напоминает мне, кто я. И у меня такое ощущение, что мне запихали в горло лёд.

Открыв дверцу автомобиля, я указываю женщине на противоположную сторону, жестом предлагая ей забираться внутрь, понимая, что сегодня я не один, кто чувствует себя не в своей тарелке.

– Кого ты пытаешься убедить, Шелли? Меня… Или себя?

Сжав губы и сузив глаза, женщина пристально смотрит на меня, но потом, даже не моргая, садится в машину, оставив мой вопрос без ответа повиснуть в воздухе.

***

– Как она?

– Она будет в порядке. Ей зашили рану на руке, но хотят оставить на ночь под наблюдением из-за лёгкого сотрясения, – ответил папа по ту сторону телефона.

– Хорошо.

– Айзек…

– Не надо.

– Айзек, ты будешь меня слушать, – приказывает папа. Я не отвечаю, только жду, что он скажет дальше, отчаянно пытаясь не вспылить. – Тебе нужно поговорить с Тоби.

– Нет, – выплёвываю я.

– Да. Он очень зол на себя.

– Он и должен быть, чёрт возьми!

– Айзек, он твой брат. Он любит тебя.

Отложив чистку пистолета, я покачал головой.

– Отлично. Где он?

– Он всё ещё в больнице.

– Он там?

Я сжимаю кулак.

– Он – семья, Айзек. Ты прекрасно знаешь, что, что бы ни случилось, Лив захочет его увидеть. В любом случае, мне неприятно напоминать тебе об этом, но он был её опорой в течение последних пяти лет… Он.

Чёрт, это чертовски больно узнать, что мой брат заботился о моей девушке… моей кузине, проклятье. Покачав головой, я пытаюсь избавиться от неприятных мыслей.

– Знаю, папа, я поговорю с ним. Хорошо?

Едва слышный вздох облегчения от папы рушит что-то внутри меня, и я чувствую себя дерьмово из-за того, что заставил его беспокоиться.

– Мне пора.

Я сбрасываю звонок, едва увидев, как ко мне приближается Шелли.

– Что случилось?

Мой голос требователен. Я готов действовать.

– В Crackers было замечено оживление. Звонил Дарвин, они заметили, что люди Милтона за последние шесть часов прибывают и уезжают.

– Чёрт, почему никто мне не сказал?

– Они сделали это. Только что. Мы были заняты, и ничего не происходило, поэтому парни только следили.