Искажение - [17]

Дальше наступает время для действий внутри зданий – целая куча сведений, которые после всех учений мы в теории должны знать назубок. Нужно выбрать самое важное, так что сержант Голя развешивает свои художественные плакаты. Затем вместе с Северином они присваивают каждой стене дома свой цвет, описывают вход внутрь зданий и преодоление лестничной клетки.

Они рассказывают о занятии исходной позиции и разведывательных процедурах, а затем о методах входа в помещения – крестом, крюком и комбинированном. Нужно запомнить все: кто в штурмовой группе бросает гранату при «горячем» входе, какое влияние на выбор метода оказывает ширина дверного проема, а также то, открыта ли дверь, закрыта или свисает как попало с косяка. У меня создается впечатление, будто моим людям никогда этого не освоить, но я прилежно записываю все, что может пригодиться во время операции.

В перерыве выбегаю покурить – в здании, где находится клуб, никто не предусмотрел курилки. Я как раз пытаюсь представить, как мы должны входить в помещения, мимо которых прохожу, когда за моей спиной раздается голос Пурича. В нем чувствуется некая неуверенность.

– Маркус, можно тебя на минутку?

– Что случилось, Даниэль?

– Не знаю, как сказать… не хочу быть ябедой. – Пурич переминается с ноги на ногу. – Знаешь… я человек религиозный, и мне не все нравится.

– Говори прямо, Даниэль. Потом подумаем, что с этим делать.

Я закуриваю сигарету. Перерыв сейчас закончится, и у меня так и будет сосать под ложечкой.

– Речь про алкоголь и, может, про наркотики.

– Какой еще алкоголь?

Пурич несколько мгновений медлит.

– Знаю, это глупо звучит, но я терпеть не могу пьянство. – Похоже, у него и впрямь проблемы. Возможно, сейчас он вспоминает собственное детство и устраивавшего скандалы отца. – Некоторые солдаты покупают самогон у местных и тайком проносят его на базу. И его все больше. Парни пьют по вечерам.

– Наши тоже? В нашем взводе?

– Да, наши тоже, – он на мгновение задумывается. – То есть иногда. И не все.

– А в нашем отделении?

– Маркус, я бы не хотел…

– Ладно, не важно. – Я смотрю ему прямо в глаза. – Скажи мне, кто поставляет водку и товар от местных. Кто у нас такая предприимчивая сволочь? Я должен знать, чтобы что-то с этим сделать.

Старший рядовой с несчастным видом устремляет взгляд в землю.

– Только не говори никому, что это я…

– Не скажу! – Я стараюсь, чтобы мои слова прозвучали как можно убедительнее.

– …иначе потом я окажусь в полной жопе.

– Даниэль, я не кретин. Перерыв сейчас закончится, так что, если уж начал говорить, выкладывай, и делу конец. Скажи только, кто покупает и таскает сюда эту дрянь.

– Джим Ротт и Роберт Лотти, – говорит Пурич и шумно выдыхает.

А я чувствую, что мне улыбнулась удача. Поглядим, Ротт, насколько теперь хватит твоей наглости.

Суббота, 13 февраля, 13.20

Мы приближаемся к зданию мэрии, в са́мом центре Хармана. Приходится пробиваться сквозь толпу, окружившую резиденцию городских властей. Люди волнуются, истерически кричат, летят бутылки и кирпичи из разрушенного здания. Нас вызвал комендант здешней полиции, обнаружив, что его силам самостоятельно с ситуацией не справиться.

Полицейские оттесняют напирающих горожан, давая нам возможность проехать. В ход идут дубинки и водометы. Толпа хочет добраться до дверей здания, поскольку в одном из его крыльев хранятся лекарства из гуманитарной помощи и детское питание. Кто-то выдал конфиденциальную информацию, и в городе начался ад. Нас оторвали от обеда, не дав доесть. Вдобавок ко всему ВБР с базы Кентавр, которому было ближе всего, наткнулся на «айдик» и подвергся обстрелу партизан.

Мы пробиваемся на «скорпионе» почти четверть часа. Я уже почти не сомневаюсь, что мы превратим кого-то в фарш, когда наконец въезжаем на площадь имени полковника Бальтазара, на которой находится мэрия. Кордон полиции, прикрываясь щитами, медленно отступает в сторону здания. Ремарцы в «черепахах» и шлемах со щитками выглядят полностью измотанными. Остановившись полукругом позади них, мы высыпаем из машин – два взвода быстрого реагирования из первого и третьего пехотных батальонов, всего сорок с лишним человек.

Стрелки остаются на башенках, держа в руках приклады MG2. Пока они целятся в воздух, над головами разъяренных людей. Это должно несколько успокоить толпу, но я не вижу никакой разницы. Из нашей «двухсотпятидесятки» высаживаются сержант Голя и Неми Сильберг. Лейтенант Остин тоже на месте; он подходит к ремаркскому офицеру с переводчиком из командования базы, затем бежит к нам и отдает сержантам приказы. Капитан Бек тем временем идет к мэрии в сопровождении двоих солдат. Полицейские снова отступают на шаг, почти упираясь в наши машины.

Неми незаметно показывает сержанту на скрывающихся в толпе служителей культа Ареса. Пока мы ехали сюда, она объясняла нам, что беспорядки вовсе не случайны. Она почти уверена, что за подобными вспышками стоят именно арейцы и гадейцы, которые поддерживают террористов и готовы на все, чтобы свергнуть гражданские власти. Вместе с Голей она подходит к кордону полиции, похожая на миниатюрного солдата – в шлеме, полевом мундире и тактическом жилете. И тем не менее ее рост и внешность вызывают у меня улыбку.