Искажение - [10]

– Немного старовата, но попка недурная, – театральным шепотом говорит Гаус Водяной Блохе.

– Закрой хлебало! – утихомиривает его Пурич. – Это все-таки офицер. В кутузку захотел?

– Именно, Вим! – Я многозначительно стучу себя по лбу. – Это доктор Линда Заубер, начальник медсанчасти, охеренная хирургиня. Когда-то она пришила одному парню руку, которую оторвало «айдиком», а теперь проделала то же самое с тем водителем из третьего батальона.

– Со мной бы она проделала кое-что другое, – смеется Гаус.

– Ну и дебил же ты, – заявляет Пурич.

– Что ты сказал? – Великан багровеет и поднимается с места. – Ты не мог бы повторить, Данни?

Несколько голов поворачиваются в нашу сторону. Краем глаза я замечаю, что капитан Заубер тоже оторвалась от чтения и обводит взглядом зал. Ротт откинулся на спинку стула и притворяется спящим, Дафни пытается что-то сказать, а Пурич подозрительно крепко сжимает в руке стакан.

– Рядовой Гаус, сядь, и ни слова больше! Только проблем другим создашь, – шиплю я сквозь зубы.

Гаус внезапно падает на пластиковый стул и шумно выдыхает. Водяная Блоха хлопает его по спине и повторяет, чтобы тот не сходил с ума, а то и впрямь хлопот не оберешься. Пурич просто встает и выходит из столовой. Зато Ротт превосходит сам себя – он в самом деле начинает храпеть и покачиваться на стуле. Пора возвращаться.

Суббота, 23 января, 02.15

Тревога. В самой середине сновидения о молчаливом чудовище.

Я вскакиваю с койки как ошпаренный, хватаю вещи, еще не зная, в чем дело. Усиль тоже начинает одеваться. К нам вваливается сержант Голя, который выглядит столь бодрым, будто вообще не ложился, и показывает на меня пальцем.

– Маркус, пиздуй к своим, через пять минут выезжаете с базы!

– Что случилось, господин сержант? – спрашиваю я где-то в промежутке между натягиванием штанов и застегиванием разгрузки.

– Нужно проверить, что происходит по другую сторону дороги. Часовые что-то высмотрели в поле. Блядь, капрал, давай быстрее!

Схватив оружие, я бегу по коридору и открываю дверь в комнату парней. Те двигаются будто в ускоренной киносъемке – впрыгивают в ботинки, застегивают ремешки шлемов и по очереди докладывают о готовности. Водяная Блоха слегка мешкает, не будучи демоном скорости, но в конце концов все мы бежим к «скорпиону», вскакиваем в машину, Ротт заводит двигатель. В наушнике слышится голос дежурного офицера, который передает доклад часовых с восточных ворот.

Покидая базу, я уже знаю, что поблизости крутится какой-то человек. Часовые решили, что у него могут быть враждебные намерения, и подняли тревогу. Окрестности базы Эрде частично не застроены. Напротив ворот, сразу за ведущей в город дорогой, простирается обширная, поросшая редкой травой территория, на которой местные пасут коз. Ветер гоняет по земле мусор, тут полно камней и обломков, оставшихся от разрушенных во время войны зданий. В принципе ничего интересного. Кому тут могло понадобиться ходить посреди ночи?

Мы пересекаем дорогу. Особо мы не спешим – у того парня нет никаких шансов сбежать. В бинокле с ноктовизором я вижу зеленую фигуру. Мы проезжаем полкилометра, может чуть меньше, когда Ротт включает передние фары «скорпиона». Их свет выхватывает из темноты закутанного в серые лохмотья мужчину, который, присев за фрагментом стены, копается в песке. Внезапно он вскакивает и прячется – из-за груды камней торчит лишь его макушка.

– Включить глушители!

Парни нажимают кнопки на поясах, черные ящики мигают зелеными диодами. Виски пронзает знакомая боль, вызванная электромагнитными импульсами. Я стискиваю зубы, и боль уменьшается.

– Стрелок на позиции! – докладывает Пурич, хватая приклад MG2.

– Дафни, за мной! – кричу я, хотя в том нет необходимости. – Берем его справа, Гаус и Ротт заходят слева. Осторожно, при нем может быть бомба! Включить освещение!

Врубив тактические фонари под стволами автоматов, мы выскакиваем из «скорпиона» и осторожно, но умело окружаем незнакомца с обеих сторон. Мы уже за грудой обломков. Лучи света скрещиваются на заросшей физиономии ремарца, который натягивает на лоб шапку и воет от ужаса.

Ротт спрашивает его на ломаном ремаркском, что он тут делает. Тот продолжает выть, закрыв лицо руками. Мы стоим метрах в пятнадцати от них, изнывая от бездействия. МСК сняты с предохранителя, пальцы почти касаются спусковых крючков. Водяная Блоха с этого расстояния может отстрелить нарушителю любую часть тела. Ротт начинает кричать, чтобы тот снял куртку и показал, что под ней. Мужчина трясущимися руками расстегивает молнию.

Под ватной курткой нет ничего, кроме дырявого свитера. На ногах – вытянутые на коленях спортивные штаны. Кроссовки в предыдущем воплощении, скорее всего, были белыми.

– Гаус, обыщи его!

Вим за несколько прыжков оказывается рядом с несчастным, хватает его за шиворот, словно тряпичную куклу, и ощупывает одежду. Из кармана куртки вытаскивает смятый полиэтиленовый пакет, но больше ничего не находит. Со злостью швырнув жертву на землю, дает ей крепкого пинка. Я чувствую, как от возбуждения дрожат ноги. Охотнее всего мы сейчас подбежали бы все к мужику и забили его насмерть. Потом можно было бы сказать, что он оказал сопротивление.