Искажение - [12]

Приходилось аккуратно выбирать собеседников из числа простых работяг и словно мимоходом интересоваться, не знают ли они, на какой объект убыло высокое начальство, потом идти туда, не заставать, опять спрашивать — и так по кругу, раз за разом. И всё бы ничего: по сравнению с учебными марш-бросками поиски Лючии и Олега Валентиновича выглядели лёгкой прогулкой, но Ми просто физически ощущала, как утекает время.

— Абрамов? Был тут, видел я, как он уехал к шестой-специальной, — работяга-филиппинец был рад “законно” отвлечься хоть на минуту и смахнуть со лба обильный трудовой пот.

— Давно? — девушка поглядела в указанную сторону, куда уходила зажатая меж двух глухих заборов широкая ровная полоса асфальта.

— Да с полчаса, наверное, — строитель со вздохом подхватил свой валик для краски на длинной ручке. — Может, минут сорок назад.

— Ясно, — Мирен поморщилась: и опять опоздала. В который раз за сегодня уже?

— Да там он, — неожиданно отреагировал на гримаску девушки маляр. — К спецзоне-шесть только один подъездной путь, и назад никто не возвращался.

***

Эту часть территории острова никто не пытался превратить в подобие современного бизнес-квартала. Кубы, параллелепипеды и более замысловатой формы строения из стекла и стали, разбавленные тщательно спланированными минипарками, возвышались буквально в двух сотнях метров, но здесь — здесь царила уже совсем другая атмосфера. Голый, ничем не приукрашенный функционал — и ничего лишнего. Ми вспомнилось слово “промзона” — Дима в Москве несколько раз попадал в подобные места. Правда, там всё не сверкало такой чистотой и новизной.

Специальная зона номер шесть начиналась глухими воротами, над которыми возвышалась только кажущаяся с этого ракурса особенно высокой та самая решётчатая вышка, что была видна практически с любого места на Ио. Правда, теперь, вблизи, можно было разглядеть и некоторые подробности: гроздь антенн на самом верху мачты под защитными кожухами и прижатая сейчас к металлическому телу конструкции грузовая крановая стрела. На зрение Мирен не жаловалась, потому разглядела катушки тросов, позволяющих отводить стрелу в сторону на нужный угол от мачты, и систему блоков с крюком на конце.

…Поймав себя на том, что неосознанно пытается оттянуть время, вслушиваясь в тишину за воротами, Мирен решительно толкнула прорезанную в полотне створок дверцу калитки.

За воротами оказалось так же безлюдно, как и перед ними. Но, пожалуй, люди — это единственное, что отсутствовало на видимой от въезда части территории спецзоны. Рассматривая открывшийся вид, Мирен даже растерялась: никак не получалось отделаться от мысли, что видит она… космодром?! По крайней мере, просматривалось что-то вроде стартовой площадки, по бокам которой располагались семиметровые “лапы”-манипуляторы, сейчас разведённые в стороны, а рядом стояла капсула, один-в-один напоминающая спускаемый аппарат космического корабля. К стартовой площадке со всех сторон сходились кабели, провешанные на специальных столбах, трубопроводы разной толщины и цвета. Установленные по кругу прожектора на столбах должны были, судя по наклону, подсвечивать нечто вертикально-высокое рядом с вышкой. Между трубопроводами, в стороне от старта, прямо на бетоне лежало нечто, укрытое бесформенной грудой знакомо блестящей металлом то ли ткани, то ли плёнки…

Суккуба моргнула. Плёнка, ткань? Оболочка стратостата, только сейчас спущенная — вот где она видела этот блеск. Не космический старт, а “всего лишь” воздушный — для высотных аэростатов. Вот и капсула — гермокабина для воздушного шара, просто Ми не узнала её сразу вблизи. И газовые трубы потому идут открыто, а не упрятаны на метры в бетон вместе с кабелями — нет бушующего стартового факела от ракеты. Грузовая стрела на мачте — поднимать оболочку и удерживать в правильном положении до тех пор, пока ее нё надуют, а “лапы” — держат готовый к старту аппарат, пока его гондолу занимают члены экипажа и груз… Ореол загадочности окончательно пропал, и Родика-младшая наконец-то заметила то, ради чего пришла. Припаркованный у скромно прижавшегося к забору, в стороне от остальных элементов стартового комплекса, невзрачного одноэтажного здания одинокий внедорожник.

Так и не встретив никого по пути, демонесса-старшеклассница добралась до постройки. И здесь проход оказался открыт: электронные замки отсутствовали, механические — не заперты. Ми по очереди открывала двери по обе стороны коридора: что-то типа кладовки, комната отдыха с диванами, совершенно офисного вида небольшое помещение с неудобными стульями, столом для совещаний и исчёрканной разноцветными маркерами доской для рисования. Дальше операторская (диспетчерская?) — тут большое панорамное окно выходило аккурат на старт, а на двух столах вместе с компьютерными мониторами стояло по три разных рации и ещё какое-то оборудование. Предпоследняя дверь коридора вела в туалет — тоже пустой. А за последней…

— Родика, ты что здесь делаешь?! — выпучил глаза Абрамов.

— В-вас искала… — честно ответила Ми.

Она практически не обратила внимание на необычное выражение лица преподавателя, во все глаза рассматривая предмет, тщательно закреплённый в зажимах на специальной транспортной тележке. О, ничего такого — всего лишь полутораметровое по диагонали, квадратное зеркало. Кто-нибудь посторонний, но внимательный, наверняка заметил бы, что стекло у этого вроде как вполне обычного предмета необычайно толстое, а подложка — не тончайший слой амальгамы, а натуральная металлическая пластина серебристого цвета. Но суккуба знала: “стекло” на самом деле горный хрусталь, которому средневековые алхимики из Малого ордена экзорцистов смогли придать невероятную на время изготовления прозрачность, а отражающий слой не просто серебристый — это и есть серебро. Ну и разумеется, внимание к зеркалу не укрылось от единственного зрителя.