Искажение - [53]

— Рад за вас, — отозвался для поддержания разговора коридорный, которому все равно было, как прошла ночь у Паши, каковой в постели оказалась Анька; он больше всего на свете хотел, что бы побыстрее явился, наконец, его сменщик, он же компаньон по содержанию этого маленького притончика, и тогда можно будет с чистой совестью завалиться спать.

— Ты, слышь, как тебя, — продолжил свою роль Паша, — а выпить-то у тебя есть чего? А то ведь холодно в номерах, экономите на отоплении…

— Что нам выделят… что нам выделят, тем и гостей потчуем, — сказал коридорный, на секунду ныряя под конторку и возвращаясь на поверхность с початой бутылкой коньяка и чистой рюмкой в руке. — Вот, сам иной раз нервы успокаиваю…

Паша одобрительно махнул рукой — наливай! — и облокотился о конторку в ожидании. На глаза случайно попался пультик от подвешенного на стене телевизора, и Паша машинально взял его в руку, протягивая вторую за рюмкой.

Первый, второй, третий… десятый каналы не показывали ничего, кроме белесой ряби. У ожидавшего и надеявшегося Паши даже вспотел лоб от увиденного. "Неужели? получилось?" — мелькнула шальная мысль, но тут коридорный вежливо отобрал у него пульт и начал самостоятельно щелкать с канала на канал.

— Вот ведь, как сглазил, — пожаловался он Паше. — Даже кабельное не показывает, а уж там-то чему ломаться?

Паша махнул рукой и в один глоток влил в себя коньяк, стараясь, что бы радость у него из души не выскочила на лицо…

Пробужденная им и узнавшая, что её труд не был напрасным, Анька сладко зевнула и, обняв покрепче, потащила Пашу к себе. И они проспали еще полдня, пока…

Пока взъерошенные и нервные программисты объясняли своим руководителям, почему невозможно перевести и теле и радиовещание на запасные частоты, уловившие суть происходящего "ликвидаторы" объявили в своих подразделениях тревогу и переход на казарменное положением всем, вплоть до начальника Службы. И хорошо, что успели, потому что через полчаса после этого в городе перестала работать телефонная связь, а биллинговая программа внутренней радиосвязи Службы вышла из строя и, похоже, навсегда.

Ближе к полудню кто-то из пропагандистского отдела под страстным нажимом городских властей сообразил: быстренько мобилизовали мающихся от безделья дикторов телевидения, прихватили кого-то и с частных радиостанций, усадили их в машины, оборудованные громкоговорителями, и проехались по центру, разъясняя жителям, что неполадки в работе радио и телевидения вызваны "хулиганскими, действиями некоторых люмпенов экстремистского толка, желающих посеять панику и страх в городе и под шумок поживиться чужим имуществом". Ни к чему хорошему это объявление не привело. Те из порядочных горожан, кто пребывал в это время на работе, сообразили, что их место как раз возле своего имущества, и дружно начали покидать рабочие места, устремляясь домой. Общественный транспорт, естественно, не мог справиться с нахлынувшей в неурочный час массой пассажиров, еще большую сумятицу на дорогах вызвали частники, старающиеся первыми вернуться домой для самостоятельной охраны собственного имущества. Многие, не выдержав томительного ожидания в пробках, выходили из автобусов, бросали свои машины и двигались к дому пешком. Ошалевшие "ликвидаторы", завидев толпы людей на улицах, целеустремленно движущиеся в примерно одном направлении, не совладали с нервами и кое-где применили шоковые гранаты и слезоточивый газ. Еще больше их взбудоражили слухи о том, что посланные в окраинные районы машины с громкоговорителями исчезли без следа.

Озабоченные хозяева закрывали, во избежание, магазины, кинотеатры, рестораны и бары, ну, разве что, кроме самых отчаянных, надеявшихся подзаработать в этой всеобщей неразберихе и путанице.

Во второй половине дня, когда, наконец-то, схлынул основной поток народа, перемещающегося с работы в свои дома, на улицах стало поспокойнее, и общая нервозность обстановки пошла на спад, ликвидаторы рискнули взять под контроль основные перекрестки в центре города, выставив на них блокпосты, и направили по центральным улицам патрульных с приказом пресекать возможные случаи мародерства и нарушения общественного порядка. На окраины руководство Службы посчитало за лучшее не лезть, мол, потом разберемся, что там происходит, когда наладится связь и уляжется первая волна растерянности. Но растерянность никак не хотела "укладываться". Вслед за телевидением, радио, телефонной связью исчезла и спецсвязь службы ликвидаторов, и даже — такого вообще не ожидал никто — старинная, но вполне работоспособная и сверхнадежная бывшая армейская связь. И если со спецсвязью Службы еще можно было хоть как-то взвалить вину на компьютерных хулиганов, взломавших пароли, но армейская связь с компьютерами никак не общалась и отключена была просто вручную с одного из давно забытых, секретных резервных пультов.

Кто-то из самых догадливых в руководстве Службы, по рангу своему допущенный к хозяйственным секретам, послал небольшую группу "ликвидаторов" на склад госрезерва, где, кроме консервов, сахара, муки и керосиновых ламп, находились и старинные полевые телефоны. Группа исчезла, как до этого исчезли машины с громкоговорителями на окраинах города. Но вот беда — склад-то находился в центре, и списать исчезновение группы на происки хулиганствующих люмпенов никак не получалось. Впрочем, об этой попытке хоть как-то обзавестись связью мгновенно забыли. На улицах города начали появляться сначала небольшие, а потом все более и более многочисленные группы горожан, сопровождаемые вооруженными людьми с красными повязками на рукавах. Сперва в эти донесения от блокпостов с окраин центра (вот какая тавтология получается) не поверили, но вскоре, при попытке задержать идущих к центру с окраины граждан, был, то ли уничтожен, то ли рассеян один блокпост, потом — другой. Уцелевшие и сумевшие пробраться обратно, в подконтрольные Службе кварталы города "ликвидаторы", как один говорили, что их атаковали вооруженные люди, хорошо обученные бою в городских условиях, имеющие между собой какую-то связь и требующие только одного: сложить оружие и не мешать свободному передвижению народа к центру.