Искажение - [13]
На стадионе
Притихнув и вытягивая последние капли дыма из окурка, Анька, отвлекаясь от кошмарного сновидения, размышляла, куда бы в следующий раз повести новую подружку, и как бы устроить так, что бы мальчишки свалили на сутки из квартиры… тогда уж она точно сможет насладиться без помех и постоянных оглядываний обществом белокурой красотки…
Мечты охватили её, полусонную, полупьяную, цепкой паутиной, настолько показавшейся реальной, что соски Аньки мгновенно вздыбились, заныли приятной и желанной легкой, навевающей безумие болью…
… В окно, занавешенное плотными, пыльными гардинами ударил мерцающий и переливающий свет синих, зловещих мигалок, укрепленных на крышах автобусов и легковушек. Где-то далеко-далеко, будто бы в иной, чужой жизни раненым мамонтом взревел и замолк дизель бронетранспортера. И через мгновение все шумы перекрыл резкий, неприятный голос, многократно усиленный динамиками настолько, что даже стекла тихонечко задребезжали, услыхав: "Внимание! Проводится очистка района от асоциального элемента и люмпенов. Всем оставаться в своих квартирах и приготовить документы для проверки. При попытке покинуть квартиры огонь открывается на поражение". И будто подпись под воззванием — короткая, злая очередь из автомата.
На постели в художественном беспорядке, расположились очнувшиеся от тяжелого, похмельного сна, взъерошенные, полуодетые, испуганные и мучимые жаждой, перебить которую могли только пятьдесят граммов водки, очумело поводящие друг на друга заспанными, чуть покрасневшими глазами. Во мраке спальни, чуть подсвеченном сполохами мигалок с улице, их силуэты напоминали испуганных, встревоженных крысят в гнезде. Да, вообщем-то, таковыми они и были: прячущиеся от всех, тащившие, что плохо лежит, озлобленные на мир за то, что устроил их в этой жизни так несправедливо.
Саня коротко, судорожно зевнул, закопошился, пытаясь поближе придвинуться к названной сестренке, как будто она могла укрыть, защитить его от злобных сил, возникших за окном. Варлам откинулся обратно на подушку, с которой приподнял голову, прислушиваясь к объявлению, а Сёма как-то ловко и шустро переполз в дальний угол лежбища, пытаясь затаиться там.
— Песец, — равнодушно сказала Анька, поглаживая себя по бедру, стараясь не думать о своем вещем сне. — Толстый…
— Что будем делать? — лениво, будто речь шла не о них, поинтересовался Варлам.
Анька попробовала пожать плечами, но мешал братик, прижавшийся головой к левому, и жест вышел скомканный. В эту самую секунду ей было совершенно все равно, что происходит вокруг, казалось, она знала финал и невозможность его предотвращения.
— Ловят кого-то, — подал голос из темноты Сёма, — за так бы не приехали.
— Всех возьмут, — разочаровал его, лениво проговаривая слова, Варлам, — не уйти, а мы тут все без работы и пособий.
— Ты уже попадал? — поинтересовался Саня, кажется, уже просыпаясь и приходя в себя.
— Только раз, давно, — нехотя сказал Варлам. — Ушел я тогда с накопителя. Сейчас уже не уйдешь.
— Почему? — спросила Анька.
Вот ей-то, как раз, ничего и не грозило, кроме учета за проживание в асоциальном месте, работа у нее была, официальная и неплохая. Да и за названного брата она могла вступиться, вот только присутствие Варлама и Семена, явно не зашедших на огонек скоротать вечер сводило на ноль все социальные преимущества девушки.
— Попадешь — увидишь, — не стал пояснять Варлам, закидывая руки за голову и тяжко, утробно вздыхая.
— Бить будут? — простонал из своего угла Сёма.
— Будут, — пообещал Варлам, — но потом. Здесь у них вежливость. Как в сказке.
За окном слышался дружный топот десятков ног, обутых в тяжелые, подкованные ботинки. Мелькали какие-то огни, раздавалась беззлобная, но крепкая ругань, звякал металл.
Анька попробовала подтянуть к животу ноги, не получилось, мышцы не хотели слушаться, требовали покоя и расслабленности. "Что же теперь будет, — подумала она. — Со мной… с мальчишками".
В двери требовательно застучали, и почти тут же щелкнул замок, открытый, видимо, универсальной отмычкой. Для "ликвидаторов", даже работающих вежливо, входная дверь не была преградой. Кто-то протопал в кухню, заскрипели еле слышно открываемые двери туалета и ванны. Распахнулась дверь в комнату.
— Ого! Тут они, все в сборе! — выкрикнул появившийся на пороге "ликвидатор".
Судя по голосу, это был совсем молоденький мальчишку, может чуть старше Варлама, но он стоял перед распластанными на постели, оцепеневшими от собственного бессилия мальчишками, как сказочный злой тролль: в тяжелых, высоких ботинках, прорезиненном костюме химзащиты, из-под которого топорщился угловатыми очертаниями бронежилет, в шлеме с темным забралом, с мощным фонариком в левой руке и коротким, массивным пистолетом-пулеметом в правой. Здесь и сейчас именно этот парнишка был хозяином жизни.
Но, как оказалось, и над этим маленьким хозяином были свои хозяева, побольше и посильнее. Отодвинув плечом замершего на пороге "ликвидатора", в комнату вошел второй, покрупнее размером раза в полтора, без шлема, коротко стриженный с узкими, плотно сжатыми губами и брезгливым выражением лица.
Как и в нашей жизни, здесь замешано и перепутано в странном клубке: немного стрельбы и анархии, затаившаяся на окраине уездного города наземная база орбитальной космической станции, живущие среди людей инопланетяне-эмигранты, краткое путешествие к иным мирам, любовь без многословных признаний и «жестоких» страстей.Действие происходит в неком параллельном мире.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Таймлайн для романа-эпопеи… …или для полусотни рассказов, или пары десятков повестей.
Один из частных случаев теоремы Дургэма, сформулированной Робертом Шекли: «Среди вероятностных миров, порождаемых Искаженным Миром, один в точности похож на наш мир во всем, кроме одной-единственной частности, третий похож на наш мир во всем, кроме двух частностей, и так далее». Не ищите прямых аналогий и аллюзий на наш мир, в вероятностном (параллельно-перпендикулярном) мире история шла своим путем, в чем-то отличным, а в чем-то очень похожим на наш. Но вот люди в этом мире ничем не отличаются от нас, так же любят и страдают, ищут истину и отказываются от справедливости, рождаются и умирают, старятся, болеют, переживают… живут полноценной жизнью… Я не стал давать расшифровки аббревиатур в тексте, так же не разъясняю имена некоторых исторических личностей.
Как изменилась бы история, если бы после войны Сталин решил не кормить русским хлебом поляков и чехов, румын и болгар, венгров и немцев? Если бы Германия осталась объединенной? А железный занавес проходил бы по советской границе? Возможно ли было отказаться от создания социалистического лагеря в Восточной Европе? И направить усилия дипломатов, политиков, военных на Ближний и Дальний Восток. А что, если так и случилось в одном из бесчисленных параллельных миров?
Загрязненная атмосфера Орд Мантелла отбросила чудные оттенки по ее поверхности, когда солнце предрекло начало очередного мрачного дня. Черное судно медленно опустилось с небес и приземлилось в полуразрушенном доке. Из корабля – кореллианского транспортника – выдвинулся трап, и сошел одинокий пассажир. Небольшая кучка местных проявила интерес, но одного быстрого, преисполненного угрозы взгляда хватило, чтобы спугнуть их. Это была отнюдь не необычная реакция на Сайфера Боса, пользующегося дурной славой охотника за наградой.
При упоминании о легендарных драконах, бывших, предположительно, в четыре или пять раз больше, чем самые старые банты, несколько посетителей крохотной таверны удаленной заставы притихли. Большинство их отмахнулось от заявления мон-каламари, пробурчав, что тот напился или же хватил солнечный удар – а то и все сразу. Но кое-кто навострил уши, как сделали то двое в плащах в конце кантины. Едва заслышав слово «крайт», Даск Мистфлаер распахнула свое пустынное одеяние,...
Империя узнает, что у Альянса Повстанцев есть голокрон, в котором содержатся имена всех агентов и друзей повстанцев в Империи. Дарт Вейдер поручает инквизитору любой ценой достать этот голокрон. Повстанцы же отправляют своего агента вернуть голокрон на главную базу.
В разгар Войн Клонов мастер-джедай Йода вновь должен встретиться с одним из величайших своих противников — графом Дуку…Яростные Войны клонов довели Республику до грани катастрофы. В ходе жестокой битвы одному из рыцарей-джедаев сохранили жизнь, чтобы он мог доставить на Корускант послание на имя Йоды. По-видимому, Дуку хочет мира и требует встречи. Маловероятно, что вероломный граф искренен, но на кону миллионы жизней, и у Йоды нет выбора.Встреча состоится на планете Вжун, пропитанной темной стороной. Более трудной задачи нельзя и представить.
Дилогия, изображающая период Войн клонов не то чтобы с неожиданной, но все же с довольно непривычной стороны. Главными героями стали не джедаи, не солдаты и не наёмники, а обычные, в общем-то, врачи, разворачивающие свои передвижные госпитали прямо в зоне боевых действий.Хирург, маскирующий своё отчаяние за едкими остротами; врач-забрак, который глядит в лицо смерти с высоко поднятой головой, изливая чувства в прекрасной музыке; медсестра, увлеченная работой, а также доктором-коллегой; падаван-целитель, впервые посланная на задание без учителя… Все они — крохотная бригада полевых врачей, отправленная на на отдалённую, хотя и довольно важную планету Дронгар, где кипит бой за обладание бесценным лечебным растением, а мед-эвакуаторы непрерывно подвозят раненых бойцов — как клонов, так и обычных солдат.И пока одни сражаются за жизни выживших, другие втихую наживаются на войне — как с помощью операций на черном рынке, так и манипулируя ходом самих сражений.
