Искажение: дар судьбы - [17]

Уром третьего дня я мечтала о горячей ванне и чистой постели, а еще о чае с лимоном. Вся моя прошлая жизнь казалась далеким и несбыточным сном. В настоящем под ногами чавкала жижа из грязи и мокрого снега. А две ночи, проведенные на земле, отдавались болью во всех мышцах. Одно радовало, плащи оказались непромокаемыми. По рассказу мужчины я поняла, что ткань и кожу обрабатывают жиром, какого — то животного, после чего та приобретает влагоотталкивающий эффект. За эти дни мы мало общались. Да и вся эта спешка не располагала к дружескому общению. Хаято с каждым днем становился все сумрачнее и неразговорчивей. Я злилась на него, но благоразумно помалкивала. Пока.

И когда сегодня после завтрака мы начали восхождение через перевал. Хотя перевал это громко сказано. Это оказались опять тайные узкие и труднопроходимые тропки, а не тот перевал, по которому переправляются караваны и все нормальные путники. Меня все больше стали посещать мысли, а не убраться ли подобру-поздорову подальше от ненормального мужчины. А то вся эта его скрытность наводила на дурные размышления. Но вспоминания о моркрохах и охотниках — рабовладельцах сразу охлаждали все мои порывы. И я продолжала устало брести за своим спутником. На одном из привалов Хаято вскользь упомянул о городе, который располагался у подножия горы. И судя по его словам, в нем мы и остановимся. Эта новость подстегнула меня и открыла второе дыхание. Мужчина удивился моей прыткости больше чем я. В таком приподнятом настроение мы вышли на дорогу, которая, петляя, уходила вниз. Тут мое настроение поползло еще больше вверх. Все-таки спускаться намного легче, а когда еще и дорога ровная это ли не праздник для ног.

Мы подходили к повороту, когда с нами поравнялась телега груженная корзинами и запряженная мулом. Хаято окликнул хозяина транспорта.

— Уважаемый! Доброй дороги. Подвезите двух уставших путников до города. По золотому лин за каждого.

— И вам доброй господин. Как же за щедрую оплату подвезу и до места доставлю, вы только укажите. Забирайтесь.

— Нет. Мы только до ворот, — сказал мой спутник, запрыгивая в телегу.

Затем он помог мне забраться туда же. Тут моей радости не было границ. Все же ноги не казенные. Наш новый попутчик оказался сухощавый мужичок лет пятидесяти. С заостренным обветренным лицом и жидкой бородкой. Из разговоров мужчин я сделала вывод, что дядюшка Зэн (как он нам представился) занимается торговлей сельскохозяйственной продукции. И едет на ежегодную ночную ярмарку.

— А чем она отличается от обычной ярмарки? — задала я, вопрос, не задумываясь. Чем вызвала мрачный взгляд со стороны Хаято и любопытный от дядюшки Зэна.

И что он так на меня смотрит. Я впервые слышу, чтобы ярмарки проводились ночью. И мне очень интересно.

— Так мальчишка из химров? — торговец оглянулся и внимательно посмотрел на меня.

Я уж хотела было возразить. Но Хаято опередил, бросив на меня тяжелый взгляд, от которого захотелось провалиться сквозь землю.

— Да. На границе подобрал.

— А не боитесь господин, что убегет? Все ж варвары они. — Дядюшка с сомнением глянул на меня.

— Не убежит. Выучу так, что преданней и сноровистей слуги не сыщешь во всей империи, — при этом мужчина подмигнул мне. А у самого губы подрагивали от скрываемой улыбки.

Я начала злиться, и разговор уходил все дальше от интересующего вопроса, а это раздражало.

— Ваше право господин, — тут дядюшка Зэн громко крякнул и заковыристо выругался, когда нас ощутимо тряхнуло. А через несколько минут прочистив горло начал рассказ, — Ночные ярмарки это завет наших предков. Много воды утекло с тех времен, когда появились первые ярмарки на землях империи. Только закончилась великая война. Земля пропиталась кровью своих доблестных сыновей. А разгневанные боги наслали неурожай и потопы. Голод буйствовал несколько лет. Тогда проклятый император да упокоит его Безликий и одарит всеми благами нефритовое царство. Приказал всем чиновникам и богатым людям открывать раз в месяц все амбары и закрома. И раздавать рис всем нуждающимся и обездоленным. Так же ночью этого дня всем добрым людям разрешалось торговать и обменивать продукты в городах без пошлин и налогов. Так и повелось с тех времен. Сейчас мы оплачиваем чисто символическую пошлину при въезде в город. Тогда как в другое время с нас взимается еще и налог за продажу. Мудрый был правитель хоть и проклятый да упокоит его Безликий.

Я понимающе кивнула. А Хаято при упоминании Безликого и проклятого поморщился. Затем разговор перетек на увеличивающиеся налоги. Еще словоохотливый торговец поведал о разбойничьем набеге на какое — то соседнее селение. А потом я уже не слышала. Под мерный скрип колес уснула.

К вечеру мы добрались до города Ксун. Его опоясывала толстая, высокая стена. Две башни возвышались по краям ворот. Перед воротами было столпотворение. Впереди ругались и спорили. Из всего этого гвалта стало понятно лишь одно, задерживает всех кто — то из приезжих. Пока я разглядывала народ и вникала в суть разногласия, Хаято спрыгнул с телеги. И меня за собой потащил. Натянул капюшон, чуть ли не до подбородка, хотя он и так закрывал пол лица. Теперь я могла рассмотреть только землю под ногами. Заплатив и попрощавшись с дядюшкой Зэном, мы сошли с дороги. И в обход толпы стали пробираться к воротам. Когда мы выбрались, спутник сразу направился к стражам, а я с любопытством начала разглядывать причину споров. Это был невзрачный весь седой как лунь старичок и глухой, по-видимому. Потому что стражник кричал ему на ухо, а тот лишь хмурил брови и качал головой. В руке он держал веревку, на которой была привязана не менее старая корова. Бедная животина косила черным глазом то на стражника, то на напирающий люд. Раздражение нарастало и неизвестно во что бы это все вылилось, но тут Хаято подхватил его под руку и, крикнув мне; — не отставай, — повел упирающегося старика за ворота. За спиной раздался дружный возглас. А я поспешила за мужчинами.