Искатели клада. Рассказы - [5]

— Что вы делаете в моей кают-компании? — продолжал капитан, взгляд которого мисс Виккерс спокойно выдержала, не опуская своих зеленоватых глав.

— Я пришла к вам на кухню, — подчеркнула она, — в гости в моему жениху.

— Но этого делать нельзя, — возразил капитан с кротостью, удивившей его самого, — одно из правил…

— Я их знаю вдоль и поперек, — нетерпеливо прервала мисс Виккерс, — не убудет от этого вашей кухни. Пожалуйста, не становитесь между мною и моим Джозефом, — я этого не допущу. Сами вы не женаты, по-этому не хотите, чтобы женились и другие люди. Почему бы мне не говорить и не смеяться? Язык мне дан Богом не только для того, что бы его показывать.

— Послушайте, моя милая, — начал было капитан, но он был бессилен остановить новый поток ее речей.

— Пожалуйста не называйте меня вашею милой! Слава Богу, я — не ваша милая. А если бы вы побольше знали девушек, вы бы поняли, что нельзя их разлучать с их милыми. И ни одна девушка…

Капитан для проформы сделал вид, что желает позвонить в колокольчик. Мисс Виккерс осталась невозмутимой.

— Я решила, что лучше всего объясниться с вами начистоту. Я всегда говорила Джозефу, что вы не так страшны, как кажетесь. Решительно не понимаю: почему он так боится вас? Одна нервность и больше ничего… Добрый вечер!

Она тряхнула головой и удалилась на кухню, заперев за собою дверь. Капитан Бауэрс, все еще ошеломленный, снова уселся в кресло и, взглянув на лежавшие на столе "правила", усмехнулся себе в бороду.

IV.

Скрывать про себя какую-нибудь тайну было решительно не под силу м-ру Чоку, и намеки, делаемые им его ближайшим друзьям — Тредгольду старшему и подрядчику, м-ру Роберту Стобеллю, — вселили в них некоторое сомнение относительно его умственных способностей.

— Он забегает ко мне в самое горячее время, — жаловался этот последний, — говорит что-то несуразное о полумиллионном деле… Он вскакивает и выскакивает из моей конторы, как фигурка на часах с музыкой.

Кончилось тем, что м-р Чок во всем признался приятелям, и все выразили свое изумление по поводу образа действий капитана. Но, может быть, у него нет денег для снаряжения экспедиции? Не предложить ли ему долю в предприятии, которое они могут оборудовать втроем, причем каждый внесет равную долю издержек; добыча также должна быть разделена на равные части.

— Соединить приятное с полезным… — фантазировал Тредгольд-отец, — я проветрюсь, а Эдуарду будет полезно поработать одному…

— Если вы соедините приятное с полезным, то и платить вам следует больше, — ввернул неумолимо практический м-р Стобелль, окинув приятеля сумрачным взором.

— Чок поедет ради удовольствия, — продолжал Тредгольд-отец.

— Значит и ему следует внести большую долю расходов, — дополнил м-р Стобелль.

— Ну, это мы решим впоследствии, а пока нужно переговорить с капитаном, — предложил нотариус.

Но ожидания союзников оказались тщетными. Капитан остался глух ко всем намекам, а когда с ним заговорили напрямик, пытаясь соблазнить его перспективой сделаться благодетелем всего Винчестера и богатейшим его гражданином, он заявил, что не может нарушить данного им слова. Карту он показал, но план на ее оборотной стороне решительно отказался показать.

— А если бы нам вздумалось поискать клад за наш собственный страх и счет, вы дали бы нам разрешение? — деловито осведомился нотариус.

— Конечно, — засмеялся капитан, — охотно даю вам разрешение перерыть все острова Тихого океана, — их, кстати, очень много, и все они похожи друг на друга. Попытайтесь!

— Вы во всяком случае получите вашу долю! — заметил Тредгольд-отец, и компания чокнулась за успех предприятия. В эту минуту м-р Чок приложил палец к губам и указал глазами по направлению к двери, за которой мелькнул женский силуэт в большой шляпке.

— Нас подслушали… Чего доброго, состоится другая экспедиция! Вам бы лучше отплыть сегодня же ночью, господа! — засмеялся капитан, откидываясь назад в своем кресле и окидывая общество веселым взглядом.

По уходе гостей капитан позвал Таскера, вторично нарушившего дисциплину, и осведомился: ушла ли "та женщина"? Да? В таком случае м-р Таскер, может быть, объяснит ему: что, наконец, все это значит?

— Я не виноват, сэр, — ответил виновный с тоской, — по мне, хоть бы она и не приходила.

— Как? Что за вздор вы говорите? Зачем же она ходит?

— Потому что ей вздумалось, сэр, а если уж она заберет себе что-нибудь в голову, не нам с вами помешать ей в этом, сэр.

— Что за, вздор! Но ведь вы же пригласили ее?

— Пригласил? Ее незачем было и приглашать, сэр. Сама пришла. Мы как-то встретились недели три тому назад, и я прошел с нею часть дороги, затем я увидел ее у Гарриса, бакалейщика, и она проводила меня до дому, а потом и повадилась сюда… Сегодня она уже и обручальное кольцо надела мне на палец, и взяла с меня первый шиллинг для уплаты. Кольцо куплено в рассрочку.

— На кой черт вы покупали кольцо, если она вам не нравится? — воскликнул капитан, глядя на него с неподдельным состраданием.

— Легко вам говорить, сэр! — воскликнул несчастный, — видать, что вы не знаете Селины. Она сама принесла кольцо. Она с семнадцати лет всем домом командует, недавно отца родного выгнала на улицу в одной рубашке и жилетке за то, что он хлебнул малую толику. Она и трактирщиков так запугала, что ему нелегко бывает достать водки. Вот она какой сахар!