Искатель, 2014 № 05 - [25]

— Я по делу, — с сожалением сказал Алеша, — а то бы с удовольствием. Как к вам пройти-то?

— Направо сверните, — посоветовала незнакомка. — Там тропинка и доска через канаву. Только брюки подверните, а то испачкаете.

Нашлась и тропинка, и доска — совершенно предательская с виду, но позволившая без потерь перебраться на ту сторону. «Сыщик» обогнул угол и вошел в подъезд. Возле металлической вертушки сидела усатая вахтерша и стучала вязальными спицами. Впустила, согласно традиции народных сказок, не сразу, а после долгих расспросов, препирательств и всестороннего изучения Алешиных журналистских корочек («А то знаю я вас, прощелыг: раз впустишь, дашь слабину, потом дустом не вытравишь». — «Да я на работе!..» — «И работа ваша известна, половина девок брюхатые ходят…»).

Айлун Магометжанова обитала в комнате на четвертом этаже, в самом конце длинного коридора. Фанерная дверь оказалась незапертой — Алеша постучал для приличия, сказал «Здравствуйте» и вошел.

Комната, в отличие от самого общежития, выглядела ухоженной и опрятной. И даже носила следы недавнего ремонта: свежепоклеенные обои в ситцевый цветочек, свежепобеленный потолок и свежевыкрашенные оконные рамы. Только мебель была старая — возможно, доставшаяся в наследство от прежних хозяев: обшарпанный телевизор «Рекорд», начинающий рассыхаться платяной шкаф и канцелярский письменный стол, накрытый клетчатой клеенкой. На клеенке, вытянув лапы, дремала трехцветная кошка.

Завидев вошедшего, Айлун вскочила с кресла, запахнула халатик на груди, и в ее миндалевидных глазах отразился испуг. Левая рука непроизвольно коснулась щеки, но поздно: «сыщик» успел заметить кровоподтек — не слишком свежий, уже начавший желтеть по краям, но и не давний, максимум несколько дней от роду, — видно было, что девушка пыталась заретушировать его тональной пудрой.

— Кто это вас так? — спросил Алексей.

— Никто.

— Понятное дело. В темноте налетели на косяк, — он почувствовал прилив злости. — Денис Сандалов, я угадал?

— Денис? — удивленно протянула она. — Нет, что вы. Он хороший. Хотя иногда бывает ужасно глупым. А вы кто? По-моему, я вас где-то видела.

— На съемочной площадке, — подсказал Алеша. — У Мити Горлина. Я журналист…

— Да, я вспомнила. И что вам надо?

Теперь, вблизи, она уже не походила на японскую принцессу (египетскую царицу, главную жрицу камбоджийского храма, повелительницу луж и королеву бензоколонки). И дело заключалось не во внешности: Айлун вполне могла без грима, с растрепанными волосами, облаченная в грошовые джинсы и футболку, купленную в секонд-хенде, выиграть какой-нибудь региональный конкурс красоты. Дело было во внутреннем настрое — точнее, в отсутствии такового. Будто она была после бессонной ночи. Или как если бы у нее случилась беда: умер любимый дядюшка или бросил жених (а перед этим прошелся кулаком по физиономии, гад).

— Значит, не Сандалов, — негромко повторил Алеша. — Там, на съемках, он был с двумя приятелями…

— Иваном и Никитой, я знаю.

— Вы в курсе, что их убили?

Она безучастно кивнула.

— Денис рассказывал. Какие-то бандиты, рядом с каким-то баром… Но он тут ни при чем, правда. Мы в тот вечер были вместе.

— В какой вечер?

— В воскресенье, — ответила Айлун без запинки. — Около половины десятого. Комендантша может подтвердить.

Кто бы сомневался. Теперь понятно, почему многомудрый Денис точно так же уверенно и бойко, будто отличник на экзамене, отрапортовал малознакомом журналисту, как завис у «сговорчивой» девчонки в общежитии. Хотя за язык, собственно, никто не тянул.

Он обеспечивал себе алиби.

— Он оставался здесь на ночь? Вы, конечно, можете не отвечать, но…

— Не оставался, — тихо проговорила Айлун. — Мы поссорились.

«Во как», — подумал «сыщик» и поинтересовался:

— По какому поводу?

— Я сказала ему, что жду ребенка.

…Хотя ссоры, в общем-то, и не было. Она просто сказала ему, что беременна, — сказала очень буднично, вот в этой самой комнате, сидя на этом самом диване, перед этим телевизором. Стол был накрыт — и не клетчатой клеенкой, как обычно, а тяжелой темно-зеленой скатертью с бахромой (подарок родственников из Коканда, она хранила ее в шкафу, на нижней полке, и вынимала всего три-четыре раза в год, по особо торжественным случаям). На столе стояла бутылка «Миральвы» и кое-что из закуски: фрукты в вазочке, сыр Маасдам, сервелат двух сортов, зелень и салат из спаржи. Все то, что Айлун при ее зарплате сначала продавщицы шаурмы на вокзале, а потом работницы школьного буфета позволяла себе не чаще, чем стелить на стол скатерть вместо клеенки. Денис терпеть не мог ходить в продуктовые магазины, они навевали на него скуку и зубную боль, поэтому Айлун купила все сама, попросив кавалера захватить только хлеб и сигареты. Сигареты, тонкие легкие «Вог», предназначались для нее, хотя курить в ее нынешнем положении было категорически нельзя, и она ждала, что Денис скажет ей об этом. Но он не сказал: то ли ему было наплевать, то ли он банально не поверил.

Скорее второе, чем первое.

Он подцепил с тарелки ломтик сыра, отправил его в рот и поинтересовался:

— Это он тебя подучил?

— Кто?

— Не придуривайся. И сколько же «бабок» он тебе отвалил? — Денис оглядел комнату, будто видел впервые. — Жмот поганый. Даже на новый «ящик» на хватило, только на грошовые обои. Зря ты связалась с ним, ей-богу. А хочешь, я расскажу, зачем ты ему понадобилась? Хотя нет, не буду рассказывать. Это же моя курочка, она мне золотые яйца несет. И потом, уж больно забавно видеть его рожу, когда мы сталкиваемся в коридоре. Этакая, знаешь, слащавость и испуг, будто он мне «штуку» баксов должен и не отдает. Ничего, я еще попользуюсь немножко. А потом свалю куда-нибудь к теплому морю. Поедешь со мной?