Искатель, 2011 № 11 - [29]

— Номер такси, которое увозило вас оттуда, вы, конечно, не помните?

Максим сморщил лоб. А потом ответил:

— Нет, но я знаю номер телефона, по которому мы вызывали такси. Я думаю, вы легко его найдете. А увозил меня такой лысоватый мужик, с усами, как у Буденного. Всю дорогу анекдоты травил про хохлов. Наверное, он тоже с Украины.

Я записал приметы таксиста. А потом спросил:

— Сколько времени Снежана Игоревна была вашей э… клиенткой?

— Где-то с год.

— И ее муж об этом?..

— Да, он знал о ее связи со мной. Он сам ей меня и предложил. Он человек занятой, говорил, что очень ее любит, а в постели у них редко получалось хорошо, поэтому он и решил, что я могу его заменять.

Я был удивлен! Нет, это мягко сказано, поражен до глубины души. Конечно, читал в некоторых "желтых" листках об этом, но в жизни такого не встречал. И вот, поди ж ты. Муж сам подбирает любовников для своей жены. Теперь понятно, почему они так быстро тебя вычислили, голубок. И номерок твоего телефона они уже знали. Но почему же Решетов мне об этом ничего не сказал? На миг мне показалось, что я всего лишь пешка в чужой игре и меня просто используют. Вот только зачем? Эти люди могли бы и без меня разобраться во всем.

— Как часто вы встречались с ней?

— Раз или два в неделю, когда она была в городе. Если уезжала куда-то, в том числе и за границу, мы, конечно, не встречались, хотя пару раз я ездил с ней на Кипр.

— И Решетов не возражал?

— Нет…

— Хорошо, если не врете и все подтвердится, вы будете свободны.

Я достал перстень.

— Ваш?

Жиголо удивился и покачал головой.

— Не мой и не видел такого ни разу.

— Вы выпивали в тот вечер?

— Да. Пили виски. Она любила.

— В бассейне купались?

— Нет. Прохладно было уже. Эти сказали, что ее утопили; наверное, они и правы, потому что утонуть в том бассейне просто нереально. Да вы, наверное, и сами видели тот бассейн?

Я кивнул.

— Вы, безусловно, правы, но убийца очень хотел, чтобы все выглядело как несчастный случай, и ему это почти удалось. В милиции считают, что Решетова утонула сама. Я полагаю, вы не причастны к ее гибели. Иначе все было бы слишком легко. Вы никого не подозреваете в ее смерти?

— Ее мужа. Этот гад на все способен, в том числе и на такое.

— Вы не знаете, были ли у нее еще мужчины, кроме вас?

— Нет. Мне она многого не говорила, да и зачем, я же так… исполнитель ее желаний и прихотей. Но про супруга говорила всякое. Я не очень-то ей верил, но и разглашать эти сведения боялся — кто он и кто я? Эти уроды меня быстро бы в порошок стерли, если бы что-то всплыло. Но про него и так всякое говорят…

— О том, что вы спали с ней, из охраны кто-либо знал?

— Нет, только Олег. Он у Решетова как правая рука.

— Хорошо, вопросов у меня больше нет. Если таксист подтвердит, что вы уезжали из поселка в полночь, они вас отпустят.

Я подошел к двери и открыл ее. Олег и его подручные стояли в коридоре.

— Значит, так, разыщите таксиста, который отвозил Максима от Снежаны Игоревны. Если он подтвердит, что время, которое называет Максим, именно двенадцать часов ночи, то он тут ни при чем. Вот приметы таксиста, а это телефон, по которому его вызывали. Я полагаю, вы легко с этим справитесь.

— И что? Нам этого кренделя тоже отпустить?

— Если подтвердится все то, что он сказал, то — да. Смерть вашей хозяйки наступила, по мнению экспертов, с часу ночи до трех часов утра. Следовательно, был кто-то еще, пришедший к ней после двенадцати. А теперь свяжитесь с вашим шефом. В свете открывшихся обстоятельств мне необходимо задать ему несколько вопросов.

Олег пощелкал по клавишам мобильного телефона и отошел в сторону. С шефом они перекинулись несколькими фразами, а потом Олег сказал:

— Сергей Борисович, Вениамин Петрович приедет к вам в офис сегодня в шесть…

Когда пробило ровно восемнадцать ноль-ноль, колокольчик над входной дверью звякнул и бизнесмен ввалился в приемную офиса. Я отпустил Машеньку домой и сидел в приемной и читал газету. Толстяк вошел один, без телохранителя. Он, видимо, понял, что разговор будет серьезным, и не хотел, чтобы кто-то из посторонних нас слышал.

— Итак, вы хотели меня видеть?

— Присаживайтесь, Вениамин Петрович, я думаю, нам есть о чем потолковать.

Когда Решетов уселся, я спросил:

— Во-первых, зачем нужно было так жестоко поступать с охранником? Вы знаете, что ваши подопечные с ним сделали?

— Побили легонько, и все. Ничего страшного, до свадьбы заживет. Я ему две тысячи баксов сунул, он и рад. Ни в какую милицию не пойдет, так что все хорошо. Если бы сразу все рассказал, ничего бы этого не было.

— Я против таких методов.

— Но согласитесь, что они эффективны. Ведь что есть зло? Например, Гитлер и иже с ним, сколько людей извели, но я уверен, что и они обрели свое место в раю. Да, да, не удивляйтесь, потому что делали они это во имя того, чтобы другие люди поняли, что такое зло. Если бы всего этого кошмара не было, откуда бы тогда люди узнали, что такое зло? А вообще, как вы относитесь к смерти? На мой взгляд, смерть — это шаг в вечность, только и всего. И я смерти не боюсь. А вот Снежана боялась.

— Да вы философ?

— А как же иначе. Во всем надо видеть подоплеку, и здесь мои ребятишки поступили правильно. Он же рассказал про такси, верно? А приехал туда, вы тоже уже знаете кто. Значит, эти методы эффективны.