Искатель, 1997 № 09 - [2]

Около полуночи Конрад Потт — или, как он сам себя шутливо именовал — Кондратий, — вместе с приятелем поднялся на этаж из ресторана крепко подшофе и попросил обязательно разбудить его в пять часов.

У Елены Петровны уже тогда мелькнула мысль о том, что спозаранку поднять загулявшего Кондратия будет нелегко. Она попыталась возложить эту обязанность на приятеля Потта, тоже немца, занимавшего номер люкс напротив лифта, рядом с ее форпостом, но тот замотал головой:

— Найн, найн!

Он, сукин сын, раньше десяти не поднимается. Вы же знаете, фройлен, — усмехнулся Кондратий и шлепнул приятеля, выглядевшего куда трезвее, чем он сам, по узкому плечу.

Тягучие гудки все неслись и неслись из трубки, и дежурная подумала о том, что Кондратий, наверное, проснулся еще раньше и преспокойно уехал по своим делам. А ключи от номера увез с собой. Но не постучаться в дверь номера Елена Петровна не могла — если произойдет недоразумение, ее тут же уволят. А найти нынче в Питере приличную работу задача почти неразрешимая.

Дежурная быстро сменила халат на форменное платье, провела гребенкой по пышным, черным как смоль волосам, и легкими, почти неслышными шагами пустилась в путь по длинному слабо освещенному коридору.

Окно номера, в котором жил Потт, выходило в крошечный внутренний дворик-колодец. Когда Елена Петровна подошла к тому месту, где коридор сворачивал налево, это окно оказалось как раз напротив огромного коридорного окна. В 543 номере горел свет, а сам Кондратий сидел в кресле у стола.

«Вот, гад! — подумала дежурная. — Трубку поленился поднять! Ну, я его поприветствую с добрым утром!» Но когда Елена Петровна подошла к двери номера, решимости у нес поубавилось: когда она звонила, Кондратий ведь мог принимать душ? Или занимался еще более серьезным делом. Поэтому, легонько постучав в дверь, она очень спокойно позвала:

— Герр Потт! Вы проснулись?

Постоялец не отвечал. И это было странно. Елена Петровна только что видела его через окно спокойненько сидящим в кресле.

— Герр Потт! — окликнула она еще раз. Подергала ручку. Дверь не открывалась.

Дежурная вернулась к тому месту, откуда было видно окно номера. За незадернутыми шторами по-прежнему горела настольная лампа, а в кресле спокойно восседал Кондратий. Но сейчас она обратила внимание на то, что немец даже не изменил позы. Сидел неподвижно, как истукан.

«Может быть, сердечный приступ? — встревожилась дежурная. — Так керосинить каждый день — никакое сердце не выдержит!»

Она быстро вернулась к своему посту напротив лифта и позвонила сотруднику службы безопасности отеля.

Пять минут спустя молодой, щеголевато выглядевший мужчина, от которого сильно попахивало спиртным, открыл дверь специальным ключом и, придержав дежурную на пороге, прошел в номер.

В комнате витал застоялый сладковатый аромат хорошего коньяка, одеколона и сигар. «Кельнише вассер» — определил молодой человек марку одеколона. Он подумал о том, что надо было вылить целый флакон, чтобы создать в номере такое амбре. Но эта мысль ушла, как только он увидел в кресле крупного пожилого мужчину с неестественно закинутой назад головой.

Осторожно сделав несколько шагов по толстому синему ковру, сотрудник службы безопасности прикоснулся к белой ладони господина Потта, тяжело свисавшей с подлокотника кресла, и понял, что немец уже несколько часов как мертв. Молодой человек до того, как наняться в службу безопасности гостиницы, несколько лет работал в уголовном розыске и хорошо знал, что такое смерть.

Он вынул из внутреннего кармана пиджака радиотелефон и связался со своим шефом.

Проявлять инициативу и сообщать о происшествии милиции, сотрудник не стал. В службе безопасности такого рода инициатива не поощрялась.

Шеф откликнулся тотчас:

— Что там у вас? Опять шалавы надрались?

— Покойник в пятьсот сорок третьем.

— Наш?

— Немец.

— Еще не легче! Убит?

— По-моему, перепил, — сотрудник потянул носом Острый запах «Кельнской воды» не смог заглушить коньячный аромат. И бутылка прекрасного французского коньяка «Бисквит», наполовину опорожненная, стояла перед мертвым постояльцем. — Но уверенности нет. Звонить в ментовку?

— Звони. Только попроси ребят поменьше суетиться. От моего имени попроси. — Шеф раньше, до пенсии, работал на Литейном, 4, тоже в управлении уголовного розыска, и оперуполномоченные из территориального отдела относились к нему с большим уважением. — Хорошо бы труп увезли пораньше, пока постояльцы не проснутся. Который час?

Молодой человек взглянул на часы:

— Пять тридцать.

— Вряд ли до семи успеют! — Шеф вздохнул. Наверное, представил себе всю неприятную канитель и недовольство постояльцев отеля. И администрации. — Звони, Алеша. Я через полчаса подъеду.

Алексей сунул телефон в карман и обернулся к дежурной.

Елена Петровна стояла в дверном проеме и, прижав ладонь к горлу, с ужасом смотрела на него:

— Неужели правда?

— Правда, правда. — Алеша оттеснил Елену Петровну от двери, осторожно прикрыл ее. — Ты постереги здесь. Мало ли кто захочет повидать господина… А я позвоню от себя.

В офисе службы охраны имелся прямой телефон в управление милиции. Звонок по нему давал гарантию, что малоприятная информация не станет достоянием случайного свидетеля.