Искатель, 1992 № 06 - [50]

— Пошел ты к черту, Эскамильо! Ты же из-за меня туда попал.

— А вот и нет. Не из-за тебя, а из-за Икса — о чем он и пожалеет. Теперь скажи мне следующее: где Вулф?

— Думаю, у Вуди. Мы тоже там остановимся. Вчера и сегодня он почти все время провел у Вуди на ранчо.

— Почему на ранчо?

— Потому что сейчас там гостит эта девушка, Пегги Трюетт. Кэрол разыскала ее вчера вечером — она живет в Тимбербурге — и привезла в хижину. Джессап тоже был там, и они беседовали с ней не больше двух часов. В твоей комнате. Около одиннадцати Джессап пришел в гостиную, позвонил Кэрол и сказал, что они везут Пегги Трюетт к ней. Они поехали в машине Джессапа. И только после полуночи он привез Вулфа обратно. Мне они ничего не сказали, ни единого словечка, а утром, еще до семи, я уехала в Хелину. На этой машине. Дома я еще не была, но часа два назад звонила Кэрол и сказала, что Вулф почти весь день проговорил с Пегги Трюетт и что он все еще у них. Вулф спросил у Кэрол, не подбросит ли она его часов в пять к Вуди. Так что, думаю, у Вуди, а может, все еще на ранчо. Ты знаешь его лучше, чем я. Возможно, Пегги Трюетт как раз из тех, кто ему нравится.

— Таких нет. Это просто работа по отфильтровыванию.

— А что это такое?

— Это вроде того, что я только что попросил тебя сделать относительно субботнего вечера, только Вулф ускоряет этот процесс, задавая свои вопросы. Это нечто противоположное процеживанию кофе. Процеживая кофе, ты стремишься к тому, чтобы через ситечко прошло меньше крупинок, так ведь? С ней же, наоборот, он стремится заполучить то, что не проходит или не желает проходить. Выходит, ты не знаешь, виделся с ним Хейт или нет?

— Не знаю. А это имеет какое-то значение?

— Возможно, нет. Однако если эти двое беседовали, значит, я пропустил нечто такое, что доставило бы мне удовольствие. Так, что еще? Ах, да. Джессап сказал, что ты ездила на ранчо к Фарнхэму фотографировать и что никто, кроме Фарнхэма, не возражал, но это, разумеется, объяснимо. А ты не заметила, может, кто-нибудь все-таки хотел бы возразить, но не решился? Полагаю, что ты отдавала себе отчет в том, что заменяешь меня?

— Естественно. Возможно, ты бы и заметил что-нибудь такое, чего не заметила я. Джессап преподнес это как официальную просьбу, и проделал все весьма тонко, но все же это была просьба, и любой из них мог отказаться, не называя причины отказа. Ты и этот твой гений в жилетке еще сделаете из него человека! Вот теперь, когда мы не едем, а сидим, я и впрямь, похоже, улавливаю какой-то…легкий… аромат. Вроде как экзотический. Он пройдет?

— Нет. Теперь будем общаться только на открытом воздухе и на сильном ветру. Ты отправила снимки Солу?

— Естественно. В шесть я уже была на ногах, а послала их десятичасовым рейсом. Он уже должен был получить снимки. Ты думаешь, это один из них?

— Ничего не думаю. Я не имею права думать, пока не заработаю это право трудом. — Я завел двигатель. — И пока не приму ванну. — Мы снова выехали на асфальт.

Было без десяти семь, когда мы остановились перед Холлом культуры. Я вылез из машины, направился к двери и вошел в вестибюль. Там никого не оказалось, но дверь его, ведущая на кухню, была открытой. Я просунул в нее голову. Вуди сидел на высоком стуле у стойки и что-то помешивал в большой чашке, а Вулф стоял рядом с ним и наблюдал. Кухня, когда в ней находился Вулф, казалась даже меньше, чем была на самом деле. Я вошел и сказал:

— Как раз вовремя.

Вулф сделал шаг мне навстречу и присмотрелся:

— Удовлетворительно.

Нервы у меня были слегка натянуты.

— Что же тут, черт побери, удовлетворительного? — спросил я.

— Как что? Ты цел и невредим, и у тебя есть язык: «Как раз вовремя». Совершенно верно, ты подоспел как раз вовремя, чтобы отведать любимое блюдо мистера Степаняна — «хункияв бейанды». Он говорит, что первоначально это было армянское блюдо, но турки уже много веков считают его своим. Это кебаб, его подают с фаршированными баклажанами. Турки называют его «имам баялды» — «имам, теряющий сознание». Лук, поджаренный на подсолнечном масле, томаты, чеснок, соль и перец… Ты голоден?

Мне стало ясно, что он не хочет говорить при Вуди о делах, к тому же, очевидно, нет ничего срочного и можно спокойно отведать «имама, теряющего сознание».

— Разумеется, голоден, — ответил я. — Но сначала мне нужно помыться. Мисс Роуэн уже позвонила Мими, чтобы та достала из холодильника филе. Она думала, вы тоже проголодались.

— Вы уж меня извините, — сказал Вуди, — но у меня есть ванна, душ с горячей водой, и я был бы польщен, если бы вы приняли мое приглашение. Вы же знаете, как я рад вас видеть, Арчи! Как выразился мистер Вулф, ванная удовлетворительная.

— И я рад вас видеть, Вуди! Но, — обратился я к Вулфу, — все-таки я приеду позже. Часов в девять?

Он посмотрел на стенные часы — прямо как дома.

— Я ожидаю несколько телефонных звонков. И сам хочу позвонить. Приезжай в девять или в десять — когда хочешь.

А не хочешь — меня отвезет мистер Степанян. Он любезно вызвался сделать это. Так что прими ваппу, поешь и ложись спать.

— Замечательная идея, — сказал я. — Боже, как здорово, что я сюда заехал, сам бы я сроду до этого не додумался! До завтра. Спокойной ночи, Вуди.