Искатель, 1988 № 03 - [55]

Посередине, на подиуме, стояли оба внеземных гостя — пилот корабля, пожилой мужчина мощного телосложения, и молодой исследователь, который прибыл, чтобы продемонстрировать свое детище; его темно-фиолетовые глаза выдавали в нем потомка риддхан — выходцев с Великого острова. Это не ускользнуло бы от любого, кто интересуется такого рода тонкостями но разумеется, никто этим не интересовался.

К потолку на тросах был подвешен, как восточный тамтам в храме, большой, в рост человека, круглый диск, обрамленный широким металлическим кольцом, на котором было множество болтов. Плоскость внутри кольца тускло поблескивала. Как сообщил автомат-переводчик, это была защитная оболочка.

В обычное приглушенное гудение пресс-конференций вплеталось объяснение изобретателя: сначала он будет показывать одну сторону своего создания — абсолютное зеркало.

Тем временем его спутник вывернул из металлического кольца болты, а потом снял мягко поблескивавшую облицовку. Позади нее оказалась плоская поверхность, напоминавшая зеркало. Оно висело, плавно покачиваясь.

— Зеркало, — произнес изобретатель. — Идеальное зеркало.

«Зеркало, — повторяли в зале. — Прекрасно, идеальное зеркало, но что нам до этого?», «Столько шума вокруг какого-то зеркала, ну нет уж!» — Дома большинство зрителей переключили свои телевизоры на вторую программу.

Между тем ученый-риддханин давал пояснения, характеризующие свойства зеркала, а пилот демонстрировал эти свойства. Идеальная зеркальная поверхность отражала абсолютно все: свет, инфракрасные и рентгеновские лучи, радиоволны, элементарные частицы — при этом совершенно не вступая в какую-либо реакцию.

Если до него дотронуться — наиболее смелые зрители могли подняться на подиум и попробовать, — нельзя ощутить ни тепла, ни холода. На поверхность направлялось пламя газовой горелки, лучи лазера, жидкий кислород — она оставалась неизменной, индифферентной.

Поверхность твердая и устойчивая: самые прочные материалы, сильные кислоты и щелочи, мощнейшие прессы не оставляли на ней ни малейшего следа.

Что бы ни попадало на плоскость — свет, тепло, стальной шар или кирпич, она все отбрасывала обратно.

Публика была зачарована. «Это действительно грандиозное изобретение», — говорили теперь все.

— Это лишь начало, — подлили масла в огонь риддхане.

Они снова закрепили перед зеркалом облицовку; по их знаку зеркало повернули на тросах, на которых оно висело. На обратной стороне находилась такая же защитная оболочка, но она была прикреплена к массивной раме значительно большим числом болтов, чем передняя.

Риддхане попросили освободить в зале передние ряды — на всякий случай, сказали они. Потом начали отсоединять вторую облицовку. Она была толще и тяжелее первой. Под ней скрывалась другая, прозрачная пластина, которая также крепилась к раме. Однако позади нее. Позади была черная пустота, и от нее веяло холодом.

Ученый-риддханин спокойным, непринужденным жестом указал на черноту в раме и произнес:

— Это односторонняя поверхность. Одна сторона — идеальное зеркало. Другая сторона отсутствует, ее попросту нет.

Затем снова начались эксперименты.

Пилот риддханского космического корабля взял со стола несколько ранее приготовленных предметов и начал их бросать в направлении черной поверхности через небольшое отверстие в защитной стеклянной пластине. Все они бесследно исчезали.

Потом он проделал то же самое с предметами, предложенными ему для этой цели самой публикой. Все они были отправлены в черную пустоту — и исчезли навсегда. Даже газеты без всякого сопротивления проглатывались черной дырой.

Гул голосов зрителей, изумление, сомнения, вопросы.

— Воистину Идеальная Пустота, — выкрикнул, исполненный зависти, один из техников, который обслуживал телевизионные установки.

— Это не Пустота, — опроверг его изобретатель, — это ничто. Это не Пустота, и идеальной она тоже не является.

— Строго говоря, это даже не совершенно ничто, — добавил пилот. — Другая сторона чего-то, что имеет только одну сторону.

— Реализованная абстракция, а потому в действительности не существует.

— Предел, не имеющий границ, так как он ничего не ограничивает.

— Рассчитанная поверхность, идеально проницаемая и все же ничего не пропускающая, ибо что проходит насквозь, прекращает свое существование.

— А чего нет, не может пройти насквозь.

— Ничто.

— Ничто.

Так говорили оба риддханина, говорили скорее между собой — публика не понимала того, о чем шла речь. Возможно, однако, это зависело от автомата-переводчика.

Было проведено еще много подобных опытов. Черная дыра поглощала все.

Деревянная указка, медленно введенная в плоскость, стала невидимой, когда же ее вытащили, недоставало части, которая побывала в Черноте.

Из Ничего исходил лютый холод; когда изобретатель приближал к поверхности стакан с водой, вода тут же замерзала.

В объяснения, каким образом происходят эти феномены, риддхане не вступали. «Несколько позднее, позднее…» — говорили они спокойным голосом автомата-переводчика.

Спустя два дня состоялся новый показ изобретения; на сей раз для узкой группы ученых-землян.

В заключение риддхане прокомментировали принцип квазиустойчивой сингулярности в нецелочисленных параметрах, в соответствии с принципом функционирует односторонняя зеркальная поверхность и прежде всего отрицательные параметры, которые вовсе не являются отрицательными, а лишь только так называются, ибо в них просто встречаются отрицательные промежутки.