Искатель, 1987 № 05 - [27]

Сеня с беспокойством отмечал хоть и малую, но все же утечку газа из оболочки. Он пересчитал балласт и пришел к неутешительному выводу: запас для более или менее удачной посадки в общем-то оставался критический. Но благополучный западный ветер нес аэростат в сторону Восточного Казахстана, так что Сенечка тянул на «честном слове», чтобы продлить полет.

Вдруг снизу захлопали выстрелы. В облачке густой пыли мы рассмотрели сайгаков, мчавшихся по степи. В стороне — скачущий «уазик», с высоты похожий на блоху. Люди, находившиеся в нем, вдруг увидели в небе шар, бросили свои браконьерские дела и подняли стрельбу. Высотомер показывал две тысячи метров. Если у них ружья, нам ничто не угрожало. А вдруг карабин или винтовки? Тогда достанут запросто. Хватит одной пули, чтобы разнести оболочку в клочья.

— Прекратите стрелять! — что есть силы закричал в мегафон Артур.

Но браконьеров уже охватил азарт. Крика они не услышали, понеслись за нами, паля на ходу.

Тогда разъяренный Артур выдернул из наших узлов ружье «Барс», вогнал в ствол патрон и выстрелил.

— Дай-ка мне! — Как на состязании, я положил ружье на бортик корзины, повел мушку за мотором «уазика», попридержал дыхание и спустил курок.

Машина торкнулась, будто влетела в колдобину. До браконьеров дошло, что на шаре вооруженные люди. Развернувшись, они дали тягу. Мы издали вопль восторга, однако Сенечка был удручен: стараясь уйти от огня браконьеров, он выбросил двадцать килограммов балласта:

— Хочешь не хочешь, а вечером придется садиться…

— Поставь в известность землю, — распорядился Артур.

Вызвать ближайшую станцию труда не составляло, диспетчер откликнулся тут же. Я назвал квадрат, сказал, что аэростат обстрелян тремя неизвестными, вооруженными карабинами или винтовками, просил принять меры.

— А теперь, братцы, давайте решать, когда будем садиться, — произнес Артур.

Я прикинул по карте, куда нас вынесет к вечеру. Получилось — в степь северней Балхаша. Больших населенных пунктов вблизи не было. Неприятностей никому не доставим, хотя помощи ждать придется долго. Стали упаковывать вещи, снимать приборы, вкладывать в спальники жесткую и хрупкую утварь, бинокли и аппараты. В свой мешок я засунул десятилитровый термос с кагором, к которому мы так и не притронулись.

Митька с курткой освоился как со своей и выказал недовольство, когда я распорол стежки на спине и вытряхнул его из тепла.

Артур составил для штаба телеграмму. Я запросил местные станции о силе ветра у земли. Передали — с порывами до двадцати метров в секунду. Сенечка почесал затылок. Аэростат будет мчаться у земли со скоростью грузовика — километров шестьдесят в час. Гондола, понятно, побьется, не говоря уж о нас, грешных. Неспроста же посадку на аэростате остряки прозвали «управляемым несчастным случаем».

Вечерело. Шар понемногу начал снижаться. Чтобы он не набрал ускорение, Сенечка сбросил песок из Прошкиной выгребной ямы. Я запросил пеленги у всех станций, находящихся в зоне радиообмена. О приблизительной точке приземления передал в штаб и республиканское управление гидрометеослужбы в Алма-Ату. Закончив передачу, упаковал рацию, вытянул антенны.

— Придется в поле под шапкой ночевать, — озабоченно сказал Артур, поглядывая на пустынную степь и завязывая тюки со своими приборами.

Сеня старательно стал отмерять совком последние дозы песка, затем потянулся к стропе, ведущей к клапану аэростата. С кротким всхлипом сработала заглушка, прижатая пружинами. Газ устремился наружу. Навстречу понеслась земля. В последних лучах уходящего солнца мелькнуло вдали несколько небольших поселков с глинобитными овчарнями на околице. Артур отвязал конец гайдропа. Вниз, разматываясь, полетела бухта тяжелого и толстого каната. Из красного мешочка над головой Семен достал стропу разрывного отверстия. Стрелка высотомера приближалась к нулю, хотя конец гайдропа еще болтался в воздухе. Артур сбросил тюк с парашютами, чтобы замедлить спуск.

Теперь важно было дернуть в нужный момент разрывную уздечку: не слишком рано — иначе корзина сильно ударится о землю, и не очень поздно — в этом случае оболочку, из которой не полностью вышел газ, вместе с гондолой будет долго тащить по степи, наставляя нам синяки и шишки.

Я вцепился в стропы, обхватив запеленатый в спальник термос с кагором. Неотвратимо приближалась земля в кочках колючего верблюжатника. Только сейчас, на посадке мы почувствовали, как сильно дул ветер. Гайдроп поднял пыль, вызвав сумятицу у сусликов и сурков.

— Двадцать… Пятнадцать… — начал считать Артур, определяя расстояние на глаз, потому что высотомер давно показывал коль.

Гайдроп извивался змеей, тащась по земле. Почуяв нашу нервозность, забились в угол Митька с Прошкой.

— Десять… Пять…

Чтобы водород не мог взорваться от трения, надо поскорей расстаться с газом. Так поступает парашютист, торопясь погасить купол. Рука Семена с намотанной красной стропой дернулась. Затрещала приклеенная к оболочке сверху и снизу лента разрывной щели. Выдох — как у кита-финвала. Газ рванулся из оболочки, точно узник на волю. Гайдроп начал таскать корзину из стороны в сторону.