Искатель, 1987 № 02 - [4]

А гребень был размашистый, густо заросший пихтой и березовыми островками. Буйные заросли лимонника опутывали деревья, и среди них то тут, то там возносились на тридцатиметровую высоту столообразные кроны дальневосточного кедрача, издали похожие на сторожевые башни. Под легким ветром едва покачивались мохнатые ветви с крупными, еще не созревшими шишками.

Артем любил это дерево. С детства, по зимнику, почти каждое воскресенье он уходил с дедом шишкарить. А под одним стариком кедром он как-то установил собственный рекорд: собрал более четырех сотен шишек. Да каких! Их потом даже жалко было сдавать на заготпункт.

Он чуть спустился на другую сторону гребня. Отсюда начиналась широкая каменистая осыпь. От нее-то и надо будет пускать к вершине встречный пал. Когда встретятся две стены огня, стараясь задавить друг друга, пожару настанет конец.

В лицо дохнуло смолистым жаром надвигающегося огня. «Лишь бы на верховой не перекинулся», — тревожно подумал Артем и, обойдя буреломные завалы, зашагал по гребню, решив заодно осмотреть и левый, наиболее безопасный фланг пожара.

Если на склонах тайфун поработал «так себе», то здесь, на самой вершине сопки, он наверстал упущенное. Вонзив в землю сломанные сучья, застыли вывороченные с корнем деревья. Ко больше всего Артема поразил огромный, подмявший под себя молодую поросль кедр. Дерево было старое, но все еще плодоносило, и теперь по его огромному стволу, звонко цвиркая, бегало несколько белок. Он и сейчас продолжал кормить таежное зверье, и кормил бы его и впредь, если бы не этот проклятый пожар.

Артем обошел вывороченный с корневищем кедр, покачал головой, рассматривая наполненную дождевой водой, похожую на огромную рваную воронку яму, которая всего лишь несколько дней назад прятала в себе эти сучковатые корни, как вдруг остановился. Напротив, под высохшими корнями вывороченной ели, лежали останки изюбра. А чуть в стороне бугрилась туша медведя. Трава вокруг была залита кровью, чернели комья выдранной земли. Артем внимательно осмотрел вытоптанную траву, и взгляд его остановился на багровой полосе, уходящей к корявой березе. Дерево было опутано зарослями лимонника, и поэтому он поначалу не сразу заметил то, отчего, испугавшись, отпрянул: в воздухе непонятно как висел громадный тигр…

И только спустя мгновение Артем понял, что тигр мертв и висит он на коротких веревках, подтянутый за передние лапы к большому суку березы.

— Вот оно, значит, что… — пробормотал Артем и подошел к полосатому зверю. Даже рваные, с запекшейся кровью раны, оставленные когтистыми лапами медведя, не могли изуродовать его красоту.

Шелихов невольно погладил шкуру полосатого красавца. Качнул его, удивленно поцокал языком на манер нанайцев. Весил зверь не меньше центнера, и надо быть сильным и сноровистым мужиком, чтобы так вот, за лапы, подтянуть зверя к сучьям.

— Аккуратный, гад… — неизвестно кого ругнул Артем, невольно оглядываясь. — За шкурой, видно, охотился. Как же он достал тебя? — нашептывал Артем, рассматривая раны. И вдруг почти у основания шейного позвонка увидел пулевое отверстие.

— Вот, значит, как… Сверху стрелял… — определил Артем и стал внимательно осматривать кроны деревьев. В одном месте, чуть в стороне от вывернутого корневища, ему что-то показалось подозрительным. Он подошел ближе, задрал голову. Точно — это была хорошо сделанная на дубу засидка, откуда стреляли в измотанного дракой с медведем тигра.

— Вот гад…, — выругался Артем.

Он еще раз осмотрел то место, где был убит тигр, и быстро зашагал к лагерю.

Пока Шелихов обходил пожар, его парни времени зря не теряли. Мамонтов устанавливал палатку, а Сергей с Венькой стаскивали в одно место сброшенный Кириллом Курьяновым аммонит. По идее, именно Мамонтов, фамилия которого вполне соответствовала его комплекции, должен был таскать двадцатикилограммовые бухты шланговой взрывчатки, однако Артем моментально оценил тактику парней. И похвалил в душе. Хоть и силен Мамонтов, но может не выдержать — это его первый в жизни пожар. Оттого и давали новичку возможность сэкономить силы на главную работу. Правда, пожар вроде бы нетрудный, суток на двое, не более, но все равно махать топором, растаскивая завалы, а потом, в горячем чаду, заливать водой и затаптывать дотлевающие пни и головешки — «для этого нужна сноровка и двужильность», как сказал когда-то их командир Артем Шелихов, подписывая обходной лист огромному, под два метра парню, который «сломался» на четвертом пожаре. А ведь хотел он работать в команде, хотел, да не смог, хотя и был сильнее многих. Не каждый мог выдержать ту дикую нагрузку, когда в иное лето, измотанные на пожарах, парашютисты теряли пятую, а то и четвертую часть своего веса.

— Ну что, командир, задавим пожар? — спросил Колосков, когда Артем вышел на поляну.

— А куда он денется, — ответил Шелихов и тут же добавил: — Зови ребят, Серега. Разговор есть.

Колосков, не первый год прыгавший вместе с Шелиховым, насторожился.

— Случилось чего?

Артем кивнул хмуро.

— Случилось, Серега…

Подошел Венька Рыжий.

— Ну, командир, — затарахтел он, — нельзя нам давать такие передышки. А то… тайфун, тайфун. А я несколько килограммов лишнего веса набрал. Представляешь, как оно на этом пожаре будет?