Искатель, 1985 № 05 - [35]
Внезапно Леон схватился за голову.
— Они здесь… они гибнут… им нужна помощь.
— Кто?!.
— Те самые существа.
— Опомнись! — Она сжала ему руку. — Ты же сам говоришь: они далеко, на астероидах.
— Нет, они здесь, здесь, возле нас, — упрямо произнес Леон. — Совсем рядом…
Все средства массовой информации Солнечной системы, все каналы и программы вдруг заговорили о необыкновенной встрече и находке супругов Легран. Леон, единственный пока человек, вступивший в контакт с иноземными существами, оказался в центре внимания. Во всех научных учреждениях велись обсуждения: как вывезти пришельцев на околоземную орбиту, где они могли бы долго существовать в своей невесомости. Пока будет найден способ взаимного общения.
Первый контакт требовал серьезной подготовки.
Богомил РАЙНОВ
УМИРАТЬ — В КРАЙНЕМ СЛУЧАЕ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Жизнь нередко ставит нас в трудное положение, но никогда — в безвыходное. Это вовсе не означает, что выход найдется в нужном направлении и непременно в стороне от кладбища. Однако наше человеческое право — искать этот выход, а умирать, как гласит мой девиз, — лишь в крайнем случае.
Что можно сделать, например, если вы находитесь в гостиничном номере на четвертом этаже, если единственное окно безрадостно открывает пейзаж уличкой мостовой, расстилающейся в пятнадцати метрах под вами, а в дверь настойчиво барабанят люди, которые, мягко говоря, не желают вам добра?
Спасительные крыши, по которым киношные герои имеют обыкновение ловко скакать к счастливому финалу, в данном случае недосягаемы. Весьма призрачен и шанс, что может появиться спасительная веревка, протянутая в решающий миг компаньоном с верхнего этажа, поскольку, если таковой имеется, то совсем не сверху. Конечно, вы могли бы внезапно открыть дверь и, притаившись за нею, молниеносно выскочить, как только эти люди ворвутся в комнату. Но это еще один кинотрюк, который в жизни не удается. Вам остается только ждать, пока нежданные гости выломают дверь.
Телефон! Спасительная связь с внешним миром. С надеждой поднимаете трубку, но провод перерезан. Вот он, минус телефонной связи. Другое дело радиосвязь. Разумеется, если у вас она есть
К счастью Борислава, такая связь у него есть: маленькие и примитивные аппаратики-близнецы, что стоят десять фунтов пара и которыми играют уже и дети. Один из близнецов находится у Борислава, другой — у меня. Если мы еще не знакомы — очень приятно, Эмиль Боев. К сожалению, не могу пожать вашу руку, поскольку в данный момент нахожусь в гостинице напротив.
Связь осуществляется тут же, так как включенный приемник находится на столе, и пока я рассматриваю утреннюю газету и допиваю кофе, раздается вперемежку с посторонними шумами голос Борислава:
— Они взламывают дверь… Вызови полицию…
Нажимаю кнопку и отвечаю в микрофон:
— Принято.
Если бы вы находились в комнате Борислава, наверное, вас бы удивило его сообщение, ибо те, что все более угрожающе стучат в дверь, именно это и кричат:
— Откройте! Полиция!
Только у Борислава есть основания подозревать, что это едва ли полиция И чтобы рассеять всякое сомнение, я зову на помощь полицию настоящую Через пять минут дежурный патруль в темно-синих мундирах и касках выскакивает из служебной машины и бросается к отелю. Почуяв, что дело плохо, непрошеные гости торопятся убраться через черный ход. На месте происшествия оказываются только Борислав и управляющий, который, разумеется, только что упал с неба и ничего не знает. Короткая справка, осмотр паспорта — «вы свободны».
«Свободен» — однако в каком смысле и до каких пор? Чтобы не мучиться этими вопросами и использовать полицию как прикрытие, Борислав в их присутствии расплачивается за номер и с первым же такси уезжает в неизвестном направлении.
Неизвестном для лондонской полиции и для тех, кто, вероятно, еще рыщет за углом, но не для меня. Я, в свою очередь, расплачиваюсь и беру такси:
— Виктория стэйшен!
Такова наша договоренность: в случае провала не тратить напрасно время с авиакомпаниями и аэродромами, а сесть в первый же поезд до Дувра и перебраться на континент.
Вокзал в этот предобеденный час достаточно оживлен и достаточно щедро начинен темно-синими мундирами, что нового нападения можно не опасаться. Я нахожу Борислава в одном из купе уже сформированного поезда и занимаю место в другом конце того же вагона. Вокруг спокойно, лишь изредка из соседнего купе слышатся детские голоса. Пейзаж за окном не возбуждает беспокойства, несколько групп провожающих и два носильщика с тележками перед спальным вагоном.
Кондуктор проходит по перрону, закрывая одну за другой двери. Раздается гудок. Поезд медленно трогается с места.
«Вырвались», — мелькает мысль.
И в ту же минуту я вижу, что в конце вагона, где расположился Борислав, появляется худой незнакомый человек в черном плаще. Его челюсти лениво перемалывают жвачку. Но, что важнее, в его правой руке темнеет специфический предмет. Предмет, дуло которого предусмотрительно удлиняет глушитель. Кидаюсь к нему, не сообразив даже, что ничего не смогу сделать голыми руками, но легкий хлопок уведомляет меня, что выстрел сделан.
