Искатель, 1985 № 05 - [21]
— Не надоело? Дел полон рот, а они разговоры разводят.
Лицо Николя Криницкого приобретает выражение, свойственное некрупным бизнесменам и работникам системы охраны общественного порядка.
— Дела, — заявляет он строго. — Дела — это хорошо, вот что я вам скажу. А разве у нас есть дела?
— Полон рот, — говорит лже-Миронов. — Ракету с леса снимать — раз. И еще мои жабы. Словом, без всей гоп-компании не обойтись.
— Да, — говорит Николя Криницкий, поразмыслив. — Втроем, пожалуй, мы не управимся. Главное — непонятно, как деревья звездолет-то выдерживают?
— Да не корабль, — поясняю я. — Корабль у меня на орбите. Посадочную калошу.
— Подожди-ка, дай сообразить, — говорит он, вдумываясь в услышанное. — Народ, Сашка, все равно придется собирать.
И поворачивается к лже-Миронову.
— Твои-то, главное, смогут?
— Вполне, — говорит лже-Миронов.
Мне опять ничего не понятно. А Криницкий начинает перечислять, загибая от усердия пальцы.
— Значит, ты со своими да мы втроем — это уже шесть, да Сашка Буров — семь, да Манины…
— А что, Маня тоже здесь? — кричу я. Сами понимаете — все-таки в одной группе учились.
— Здесь, — ухмыляется лже-Миронов. — И даже не один.
— Да Котовы, — считает между тем Николя Криницкий. — Это уже четырнадцать…
Я отмахиваюсь от него и, обращаясь к лже-Миронову, спрашиваю:
— Как так не один? Обзавелся подругой, что ли?
Тот кивает, а Николя Криницкий, ухитрившись состроить умное лицо, заявляет во всеуслышание:
— Вот здесь ты попал, Сашка, — говорит, — пальцем в небо. В самую, я тебе скажу, точку. Им-то, главное, что? Они-то друг другом обзавелись, а для нас в этом целая философская проблема, вот что я тебе скажу.
— Ну когда же ты перестанешь? — обрывает его лже-Миронов. — Сначала устроить человека надо, а потом философию разводить. Да и дел ведь полно.
— Устроить? — говорит Николя Криницкий, будто проснувшись. — И то правда, я тебе вот что скажу. Тогда пошли скорей тебя, Сашка, устраивать.
— Я пока за своими сбегаю, — говорит лже-Миронов и исчезает, и вот уже мы с Николя Криницким шагам по их лагерю, будто вымершему. Впечатление, что все здесь спят до одиннадцати. Или наоборот — встают чуть свет, как лже-Миронов, и уходят охотиться на жабов и лягушков.
А лагерь, как выясняется, представляет собой очень своеобразный архитектурный комплекс. Как всякий уважающий себя комплекс, он состоит поэтому из более простых частей — симплексов, составленных, в свою очередь, из вертексов. Таким симплексом является здесь группа из трех—четырех картонно-титановых лачуг, слепленных вместе боковыми и задними сторонами. Тоже мне вертексы — величиной с мусорный ящик. Еще дома называются. А между ними вьются узенькие дорожки, совершенно безлюдные.
— Что-то, — говорю, — пустовато тут у тебя.
— Новостройки, — заявляет на всю улицу Николя Криницкий. — Здесь, Сашка, никто пока не живет, я тебе вот что скажу. Выбирай, главное, что нравится.
Я направляюсь к наиболее приличной группе мусорных ящиков, накрытых серебристым атмосферным стабилизатором.
— Вот, — говорю. — Здесь, если можно. Только чтобы на солнечной стороне.
Мы подходим к нужной двери. Николя Криницкий извлекает из своего чемоданчика кисть, банку с черной краской, и пишет на фанерной двери кривыми жирными буквами: «Буров». Потом он поворачивается ко мне и деловито осведомляется:
— Ты какое имя себе выбираешь?
— Не понял.
— Какое имя себе берешь? — нетерпеливо повторяет Николя Криницкий. — Саша, или Шура, или Александр, или какое? Ну?
— А это обязательно?
— Конечно, обязательно, — произносит Николя Криницкий с громадной внутренней убежденностью. — А как же иначе?
И действительно — как же иначе?..
— Ладно, — говорит он. — Тогда пусть будет Сашка. Ты как, не возражаешь? Главное — чтобы не возражал, я вот что тебе скажу.
Я, конечно, не возражаю. С чего бы это мне возражать? Он, высунув от усердия язык, выводит на фанерной двери жирные буквы. Получается как на визитной карточке:
БУРОВ САШКА
— А отчество надо? — спрашиваю.
— Нет, — отвечает, — отчество как раз необязательно. Я тебе, Сашка, вместо отчества лучше рамку нарисую.
И обводит надпись на двери неровной траурной рамкой. Петом берет свой чемоданчик и банку с краской и говорит:
— Ну, пошли дальше.
— Погоди, дай осмотреться, — говорю я.
Он ставит чемоданчик на землю и садится на него, держа краску по-прежнему в руках. Я берусь за свою фанерную визитную карточку и вхожу внутрь помещения. Внутри комнатушка. Теснота, конечно, но жить можно. Кровать, стол, окно — что мне еще надо? И сторона солнечная. Я кладу рюкзак прямо на пол из прессованного картона и возвращаюсь к своему Николя Криницкому.
— Все, — говорю, — в порядке. Пошли, куда звал.
Он поднимается, берет в свободную руку чемоданчик, и мы вместе перемещаемся в прежнем направлении до ближайшего поворота. Здесь мы сворачиваем на девяносто градусов, обходя таким образом угол моего симплекса. Подойдя к двери, ведущей в лачугу, которая примыкает к моей, Николя Крнницкий опускает чемоданчик на землю, макает кисть в банку и очень тщательно выводит на дверях: «БУРОВ». И вновь нагибается за чемоданчиком.
— Это еще зачем? — говорю я. — Мне одного дома достаточно.
Учитель истории из Парижа, страстный любитель искусства, приезжает в Венецию побродить по музеям, но неожиданно влюбляется в незнакомую девушку, и экскурсии по музеям отходят на второй план. У него сложилось впечатление о девушке как об особе из «высшего общества». Но можно ли доверять первому впечатлению, если имеешь дело с незнакомым человеком?
В очередной сборник приключенческих остросюжетных произведений вошли повести о гражданской и Великой Отечественной воинах, о трагических событиях в Афганистане, о героике прошлого. Книга рассчитана на массового читателя.
Полыхает огонь войны на многострадальной чеченской земле. Ежесекундно рискуют своей жизнью люди, поступающие согласно своим убеждениям, пытаются «поймать рыбку в мутной воде» любители легкой наживы. А генерал Матейченков, полковник Петрашевский и их боевые соратники честно исполняют свой долг — ведь только так можно прекратить братоубийственное безумие…
Роман «Тени королевской впадины» — история бывшего военного разведчика Ивана Талызина. В годы Второй мировой войны, выполняя задание разведслужбы, герой намеренно становится узником концлагеря. Спустя годы Талызину снова пришлось встретиться со своим заклятым врагом — нацистом Миллером…Фон, на котором развертываются события, широк: от военной и послевоенной Москвы, от гитлеровской Германии, разваливающейся под ударами союзников, до Южной Америки, куда герой, сменив профессию, попадает после войны и где волею судеб ему приходится принять участие в разоблачении нацистского подполья.
Герой шпионского сериала Б. Райнова Эмиль Боев сродни британскому агенту 007 из боевика Яна Флеминга. Болгарскому Джеймсу Бонду приходится внедрять в организацию, занимающуюся контрабандой наркотиков, искать секретные документы, разоблачать торговцев оружием.
Есть в мировом спорте загадка, которая до сих пор не разрешена. Хроники отмечают, что во время одной из древнегреческих Олимпиад, которая проходила две с половиной тысячи лет тому назад, прыгун в длину покрыл такое расстояние, которое более чем вдвое превосходит наивысшие достижения современных спортсменов. В чем же тайна древнего прыжка? Повесть «Тайна олимпионика» выстраивает космическую гипотезу, объясняющую этот парадокс.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Коммодору, совершившему межпланетный полёт, неймётся на Земле после возвращения. Тянет космонавта на увиденную планету.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Бригадир Зардаков после селевых потоков, которые обрушились на его поля с посеянным хлопком, случайно обнаружил пещеру, которая вывела его в параллельный мир. А почему бы и здесь не посеять хлопок? — подумал он тогда…
На 1-й стр. обложки: рисунок А. Гусева к рассказу Ж. Рони-Старшего «Сокровище снегов».На 3-й стр. обложки: «Космический ландшафт». Рис. Н. Соколова.На 4-й стр. обложки: «Романтика будней». Фото В. Барановского с выставки «Семилетка в действии».
В этом номере «Искателя» со своими новыми произведениями выступают молодые писатели, работающие в фантастическом и приключенческом жанрах.На 1-й стр. обложки: рисунок художника Н. Гришина к повести В. Михайлова «Спутник „Шаг вперед“».На 2-й стр. обложки: иллюстрация П. Павлинова к рассказу В. Чичкова «Первые выстрелы Джоэля».На 4-й стр. обложки: «Ритм труда». Фото Р. Нагиева с фотовыставки «Семилетка в действии».
На 1-й стр. обложки: рисунок А. Гусева к рассказу В. Михайлова «Черные Журавли Вселенной».На 2-й стр. обложки: рисунок П. Павлинова к повести Г. Цирулиса и А. Имерманиса «24-25 не возвращается».На 4-й стр. обложки: «Дороги пустыни». Фрагмент фотографии Д. Бальтерманца с выставки «Семилетка в действии».
Социализм и коммунизм — вот тот надежный космодром, с которого человечество штурмует и будет штурмовать просторы Вселенной.Н. С. ХРУЩЕВСкажем прямо: нашему поколению сильно повезло. Счастливая у нас звезда. Нам, простым советским людям, молодым коммунистам, выпала большая честь: осуществить дерзновенную мечту человечества — проложить первые борозды на космической целине. На звездные трассы уверенно вышли замечательные советские корабли-спутники, в которых воедино сплавились гармоничное соединение дерзновенной научной мысли ученых и кропотливый труд умелых рабочих рук.Советскую науку движут вперед талантливые ученые, смелые и дерзкие замыслы которых воплощает в жизнь огромная армия конструкторов, инженеров и рабочих.