Искатель, 1985 № 03 - [27]

— Это одно и то же! — с отчаяньем возразила она.

— Ну, знаете, тогда нам не о чем больше разговаривать! — И он отвернулся.

Теймураз наклонился к ее плечу:

— И что ты к нему пристала? Далось тебе это мумиё!

— Я к нему пристала? — взъерошилась Варвара. — Да мне ведь нужно восстановить старинный рецепт — знаменитое снадобье «мумиен-пульвер», им придворный таксидермист Петра Первого обрабатывал экспонаты Кунсткамеры, и они, между прочим, просуществовали целые века!

— Я теперь твоему существованию не завидую…

— Темрик, перестань секретничать с новенькой! — снова возникла царствующая за столом Кони. — Варюша, вы уже двадцать четыре часа на Степаниде. На сказочной, неповторимой Степаниде. Теперь за вами тост.

Мало ей было одного Лероя! Конечно, она всего-навсего маленькая сколопендра, особенно когда пребывает в ярости, но и они все просто фанатики со своей Степухой.

— За то, — сказала она, подымая бокал, — за то, что эта планета ничем не отличается от нашей Земли.

Она отпила глоток, поставила бокал на миллиметровку и пошла прочь.

За спиной была тишина.

Она нашла свой коттедж по запаху, исходящему от Лероевых трав. Разделась. Опрокинулась в жесткую прохладную постель. Ладно. Сегодняшний день не в счет. Завтра работа, приемка помещения. А после обеда можно будет начать монтаж аппаратуры, то есть монтировать-то будут кибы, нужно только ходить за ними по пятам и следить, чтобы они какую-нибудь моечную камеру не приспособили вверх ногами. А это очень утомительное занятие…

В окошко постучали.

— Я сплю, — зарычдла Варвара.

— И на здоровье, — раздался голос Сусанина. — Утречком, пока кибы всю аппаратуру не кончат по разметкам раскидывать, вам там делать нечего. Так что брошу-ка я вас на капусту. В восемь на пирсе, радость моя!

* * *

Фелюга обогнула мыс, и воздух сразу же наполнился запахом гниющих водорослей, рыбы. Аполины проделали еще два—три дружных курбета, разом повернулись и отбыли в сторону островов. Благоуханная бухта. И под вонью — скрытая опасность…

Теймураз управлялся с парусом отменно, и берег (вместе с запахом) стремительно надвигался.

— Ага, кибы уже навалили целую кучу капусты, — удовлетворенно заметил Теймураз. — Когда пристанем, ты в воду не прыгай.

— Тогда давай к камню, — сказала Варвара.

— Это не камень. Это корова.

Варвара, позабыв все свои тревожные ощущения, чуть не вывалилась за борт.

— Ты, что? — изумился Теймураз.

— Естественная реакция человека, впервые увидевшего стеллерову корову…

— Почему впервые? Тебе же вчера аполины теленка подарили!

— Это зелененького-то? А я думала, ламантеныш.

Тем временем кибы-осьминоги, как тридцать три богатыря, восходили из глубин морских, волоча сетчатый кошель с водорослями.

— Видишь — трепыхается внутри? — сказал Теймураз. — Наша задача состоит в том, чтобы не пропустить ничего.

По его сигналу один из кибов выдернул из водорослей полутораметровую членистую тварь, напоминавшую скорпиона. Красавец задрал хвост со смертоносным тельсоном, жутко заклацал клешнями, стараясь ухватить киба за щупальца.

Варвара молча уселась на корме, свесив босые ноги в воду.

— Купаться будем? — спросила она.

— Здесь не хотелось бы, сама видела, какие гады на дне. Зайдем за мыс, тогда спустим парус, и пусть Сусанин хоть зеленеет. Тем более что, по всему, ты на работе будешь иметь дело с Параскивом. Ты — молчунья, а у него синдром бесконечной проблемонеразрешимости. Он будет тебе изливаться, потому что всем остальным он уже до чертиков… Ты вообще ныряешь?

— Ныряю, — сдержанно сказала она. — Сносно.

— Тогда можешь приступать. Здесь скорпионий пляж кончился.

— А ты?

— Сейчас, только управлюсь с парусом.

Варвара медленно отстегнула пояс с неизменным ножом.

— Знаешь, у меня странное ощущение: вчера эта свадьба, нынче — капуста… Дни замелькали как-то мимо меня. Что-то происходит, а, я плаваю широкими кругами и ничего не вижу…

Теймураз рывком затянул какой-то узел, фыркнул:

— Не кручинься — все увидишь. Ты уже в гуще событий, только… как бы это тебе понагляднее… не в фокусе.

Варвара кивнула и без всплеска ушла под воду.

И все было совсем не так, как вчера. Вода, колючая и враждебная, была полна каких-то золотистых теней, которые начисто скрадывали ощущение глубины. Они притягивали своей неопределенностью, и Варвара тихонечко двинулась им навстречу, держась метрах в пяти от поверхности.

Тени отступили, но неизменно оставались где-то в трех—четырех метрах от нее, словно она сама была тем самым проектором, который создавал весь этот театр.

Она осторожно пошла в глубину — тени по-прежнему маячили кругом, то обретая четкость, то размываясь; все было так, словно кто-то настраивал фокусировку, столь быстро проходя точку наилучшей видимости, что Варвара не успевала ничего толком разглядеть. Но как будто бы это был город… Вот опять на миг явилось видение сказочного замка с прозрачными колонками, разлетающимися балюстрадами, лесенками и расписными фризами… Или нет?

Варваре вдруг почудилось, что ее воля как-то передается всей этой колдовской системе, и она напряглась, стараясь уловить ритм постоянно меняющейся фокусировки и включиться в него, и тело вдруг стало острым и звонким, как металлическая антенна, и ритм отыскался — это было биение собственного сердца, и с каждым его ударом, разносящимся под водой, с цепенящей, ужасающей яркостью вспыхивало видение легких золотящихся куполов, игольчатых минаретов, змеящихся виадуков — и все это с каждой пульсацией теряло солнечную янтарную прозрачность, обретая тягостность темной бронзы, и все труднее давался следующий удар…