Искатель, 1984 № 03 - [30]

Вдруг что-то на нее навалилось, боль какая-то неизведанная, сладкая и горькая одновременно… Она согнулась от этой боли, ощупью нашла скамейку и опустилась на нее. И сидела неподвижно и тихо. Очень долго сидела, и по лицу одна за другой катились крупные слезы.

Она вдруг поняла, что человек этот был ей вовсе не безразличен. И чтобы привести себя в чувство, чтобы как-то умерить, унять эту боль, стала говорить себе, что их соединили по законам племени, чуждого обоим, что был лишь спектакль, условный обряд… Но боль не отпускала, и она все чаще возвращалась к мысли, что совершила предательство. Если не по отношению к землянину, то по отношению к себе самой.

И тогда она сказала вслух, облекая в безжалостные и точные слова самую суть своего поступка:

— Ты ведь знала, что его ждет. Ты догадывалась: не заложник нужен Эсхину. Дорога к озеру Забвения — вот что ему предстоит!.. Эсхин не посмеет. Землянин — не первобытный дикарь, его мозг способен сопротивляться постороннему воздействию, и Эсхин побоится рисковать, с озером шутки плохи…

Элна металась по пещере, не находя места. И воспоминания, яркие, как видения, подстерегали ее в каждом углу… Вот опустились вниз деревянные руки богини, открывая священный плод, и он предоставил ей право решения. Рот отшвырнул ее прочь от пасти чудовища и загородил своим телом. Вот он борется с волнами, ни на секунду не выпуская ее обессилевшего тела, не давая себе передышки… А потом там, на острове Рин, когда Эсхин так легко согласился освободить ее и она промолчала, принимая это условие, он не сказал ни слова, лишь посмотрел на нее. Теперь она будет помнить этот взгляд всю оставшуюся жизнь…

Уже не сопротивляясь, она, не зажигая света, нашарила на столе граненый стеклянный шар, так удививший Ротанова, когда он впервые пришел к ней сюда. Стеклянный шар осветился, наполнился клубами тумана. Туман сгустился плотным светящимся облаком, приобрел форму, и вот уже знакомая хищная усмешка скривила губы человека, которого она так ненавидела, ненавидела и боялась…

— Ну, что тебе?

— Мне нужен землянин, Эсхин. Я передумала. Верни мне его.

— А больше тебе ничего не нужно? — Эсхин пожевал губами, и на его костлявом лице проступила издевательская усмешка. — Увы, девочка. Землянин нужен мне самому.

— Верни мне его.

Она сама почувствовала, как жалко, неубедительно звучит ее голос, как откровенно слышны в нем растерянность и мольба. На этот раз он даже не усмехнулся.

— Я сам решу, как поступить с землянином.

Внезапно она почувствовала гнев. Все ее существо охватила неведомая раньше ярость, а в голосе зазвучал металл, несвойственный и незнакомый ей.

— Послушай, Эсхин. Если ты не вернешь землянина, ты пожалеешь об этом, я тебе обещаю.

Несколько секунд он молча разглядывал ее.

— Видимо, я поспешил отпустить тебя с Рина. Но это еще можно исправить.

Он сразу же отключился, и волна холодной ярости помогла ей справиться с извечным страхом перед этим человеком. Теперь, по крайней мере, она знала, что надо делать дальше.

В глубинах ее памяти много лет хранились бесполезные знания, знания бывшей звездолетчицы, хранительницы Хронара. Знания жрицы, богини Юстары, которыми наделили ее те, кто воспитал и сделал взрослой. Среди них было немало такого, чего до сих пор не знал даже Эсхин. Ей были известны тайные пути, ведущие на остров и к его сердцу — Хронару, пути, о которых, кроме нее, не знал ни один человек.

Значит, она снова увидит землянина…

И сразу же перед ней со всей очевидностью встал вопрос: «Что она ему скажет, что сделает?»

Был один-единственный путь победить Эсхина и освободить землянина Один-единственный, сомнительный и рискованный. Она знала, зачем Ротанову понадобился остров Рин. Он хотел остановить, а затем и совсем уничтожить механизм, управляющий временем, охранять который ей было поручено много лет назад, Старые законы и правила прочно сидели в ее голове, вбитые вместе с первыми шагами, с первыми словами родного языка…

Впрочем, родного ли? Ведь она так и не смогла узнать, кто были ее родители. Почему от нее скрыли тайну рождения?.. Разве это важно сейчас? Не для того ли, чтобы оправдаться в собственных глазах, вспоминала она мелкие обиды, все, что могло пошатнуть ее привязанность к родному племени? «Чужеземец не имеет права видеть Хронар, не имеет права знать о нем. В интересах других народов это устройство не может быть использовано никогда» — так гласили правила. Часть из них она уже нарушила, а оставшиеся… Впрочем, никто не смог бы теперь предсказать, к чему приведет остановка Хронара после того, как на планете появилось озеро Забвения…

Основательно запутавшись, стараясь ни о чем больше не думать, пока решимость окончательно не покинула ее, она постаралась уйти от решения этой самой важной проблемы, загнала ее в дальние уголки сознания, отложила решение на более поздний срок, как будто это что-то меняло… Так, значит, все-таки она увидит его снова — и эта простая мысль заслонила все остальное, оказалась важней всех ее рассуждений, высоких обязанностей, долга…

Она не знала, сколько времени будет продолжаться это наваждение, не желала ничего рассчитывать, предугадывать. Она знала, что полетит к нему, полетит сейчас же. Не одному Эсхину, подвластны летающие существа. У нее есть своя птица, о которой не знает никто. Она берегла ее на самый крайний случай, кажется, теперь он настал. И, отложив на будущее решение всех серьезных проблем, она стала думать о том, в каком виде покажется ему… До сих пор он видел ее только в одеждах чужого ей народа, а ей хотелось выглядеть так, как выглядят женщины его страны, но, к сожалению, она не знала о них ничего. В конце концов решила одеться как можно проще и распустила волосы широкой светлой волной. Мудрый глубокий инстинкт руководил каждым ее поступком, словно стоял у нее перед глазами некий неведомый образ женщины. Не зная ничего об Ольге, она неосознанно подражала ей. И, уже не скрывая от себя обжигающей радости, помчалась навстречу человеку, которого знала совсем недолго, но которого любила так, словно с ним одной крови, одного племени…