Искатель, 1983 № 02 - [24]

— О-о-о, что за вздор я плету! Бедная Катерина! Будь я трижды проклят, что не уступил ей и мы не успели помириться! О, моя голубка! Клянусь святой Розалией, едва ты выздоровеешь, я примчусь к тебе как молния! — И он замолотил кулаком по сморщенной коре дерева. Антонелла прижалась к брату, успокоила как могла.

— Спасибо, Олег, что нас опять навестил, — тихо проговорил после долгого молчания Марир и посмотрел искоса на Антонеллу. — Снова в университет?

— На раскопки древней Чивиты. Может, слышал про международную экспедицию? Из-за эпидемии кое-кто упорхнул отсюда. Вот я и примчался на подмогу.

— Чивита… — Глаза Марио преобразились. — Мальчишкой я облазил в ней все руины. На Дозорной башне мы расставляли силки на дроздов, после жарили на вертелах, возле гипподрома. Или затевали игры в пещерах, что в Поющей горе. Много их было, пещер. В них с незапамятной поры спасались от набегов с моря. Но янки прикарманили Поющую, точно какой-нибудь пустячный сувенир. Помню, как пыхтели бульдозеры, срезая вершину горы. Как янки сооружали бетонный мол. И теперь прямо с моря внутрь горы залетают самолеты. Представляешь? Будто пчелы в улей. Огромный подземный аэродром, мне Винчепцо подробно описал. Святая мадонна, гору купить, целую гору! Небось думают, с такой толстой мошной можно и всю Сицилию отхватить! Аппетит у янки волчий.

Пришлось вернуться к началу разговора и снова зачитывать откровения владельца фотоателье.

— В ночь на субботу? — изумился Марио. — Крепко заливает дон Иллуминато. Никаких предметов в небе, никаких шаров не было. Мы спали на крыше сарайчика, то есть не спали, я уже рассказывал, а ругались до рассвета. Бедная, бедная Катерина!..

Я раскрыл перед Марио пластмассовую коробочку и снял вату с ящерицы. — Не припомнишь, где раздобыл?

— Еще бы!.. Здравствуй, двухголовка! — Он нежно гладил ее по хвосту. — Аи да археолог, за собою возит мой подарок!.. Спрашиваешь, где раздобыл? У нас, в Сигоне, года за два до твоего прошлого приезда. Именно так. И за год до нашего переезда в Палермо. Погоди, надо вспомнить поточней. Вроде бы тогда весною тоже нас трясло. Помнишь, сестра?

Она задумалась.

— Ты прав, Марио. Трясло в конце апреля, но полегче. Обошлось без разрушений, не считая разбитой посуды.

— Тем летом уродцев порасплодилось — тьма. И двух- и трехголовых, Стрекозы без крыльев, змеи сросшиеся, лягушки. Сперва я их в формалине выдерживал, потом сушил… Смотри, как сохранилась, прямо живая.

— Мы их ловили под стеной, — сказала Антонелла. — Видел, Земледер, бетонную стену вокруг Поющей? С толстыми струнами наверху?

— Говорят, по ним пропускают сильный ток, — сказал Марио. — Вот сволочи!.. Хочешь, подарю тебе сросшихся лягушек?

— Но и сейчас в Сигоне, — заговорил было я, однако, встретив, яростный взгляд Антонеллы, осекся и закруглился так: — …мы ищем серебряный глобус в крепости.

— Ты об этом уже говорил, спаситель, — сказал Марио. — Разреши, я приеду к тебе на раскопки. Вот выпишусь и приеду на подмогу. Я ж там знаю каждый камень. Разведаю сперва насчет работенки в мастерской и приеду. Я подрабатывал временно, пособия по болезни не положено, ну и, сам понимаешь, могу оказаться на мели.

— Поступай к нам в экспедицию, — предложил я. — Люди нужны на раскопках, особенно теперь. Шестьдесят тысяч лир в неделю. Правда, работа тоже временная. До конца ноября, пока не зарядят дожди. Потом снова начнем, в мае.

Антонелла сказала:

— В мае, если с вашей Землею ничего не произойдет. Все готовы разорвать друг дружку, как звери лютые.

— Не все звери, не все, — сказал я, глядя ей прямо в глаза. — Только те, кто приторговывает по дешевке чужие горы. За морями-океанами. И лишает эти горы голоса. Заодно затыкая долларами рты исконным хозяевам этих гор.

— Кучка толстосумов и рвачей еще не народ. — Она не отвела взгляда. — Если б ты знал, что творилось на острове, когда решался вопрос о ракетной базе. Забастовки, петиции, митинги. Портовики целую делегацию снарядили в Рим.

— И пока их там успокаивали, янки уже вгрызлись в Поющую клыками, — сказал Марио.

На обратном пути Антонелла молчала и хмурилась.

— Кажется, я огорчил тебя разговором о купле-продаже, — сказал я.

— Ну и что из того? — Она пожала плечами. — Я о другом. Пожалуйста, не упоминай при брате об ужасах в Сигоне. Главная трагедия у него впереди. Он не знает, что Катерины уже нет в живых…

Мы ехали берегом залива. С моря наползала черная вздрагивающая туча, отрезанная снизу, как по линейке. Под срезом далеко, на горизонте громоздились циклопические башни белоснежных облаков.

— Господи, скольких унесла эпидемия, — вздохнула Антонелла.

— Поэтому ты должна узнать об Иллуминато Кеведо, — сказал я.

— Не только поэтому, — отвечала она, застыв за рулем как изваяние. — Начинаю догадываться, хотя и смутно, над чем ты ломаешь голову, Земледер.

Я спросил:

— Что это за Винченцо, поведавший Марио о подземном аэродроме?

— Винченцо Манданта его друг. Бывший летчик. До недавнего времени был техником на Поющей.

— Значит, на базе работают местные жители?

— Человек полтораста. Техники, повара, официантки, полотеры и так далее. Девушек брали, естественно, самых смазливых. Они знают толк в амурных делах, гладкорожие янки! И покупают живой товар беззастенчиво.