Искатель, 1980 № 03 - [23]

― Ты почему молчишь? — спросил Юлиус.

― Я думаю.

― О чем?

― О детстве.

― Я тоже много думаю о нем. Но теперь ведь все позади.

― Мы снова вместе. Завтра утром мы будем в Пярну, потом Сааремаа и Швеция.

― Ты пришел пригласить меня в гости к Сяргу?

― Нет, я пришел напомнить тебе, что мы два последних Пальма на этом свете. Напомнить тебе, брат, о той крови, которая течет в нас.

― Считай что напомнил.

Нет, он только похож на его брата. Разве в них течет одна кровь? …Песок был мокрым от его крови и Васи Тихонова, веселого ленинградца Васи. Немецкие автоматчики перли на окоп, и, собрав последние силы, раненный в грудь Вася Тихонов протянул ему гранату. «Взорви ее, когда подойдут эти гады. Взорви вместе с нами». Кровь пузырилась у него на губах, а глаза были бездонно-черны, как стволы автоматов…

— Так зачем ты пришел? 

— Отдай мне Юхансена.

― Ты думаешь, это просто?

― Ты все можешь. У меня машина. На ней приедут люди, одетые в советскую форму. Ты скажешь, что это конвой из уезда или из Таллина. Все равно. Ты выведешь Юхансена, сядешь в машину, а утром мы будем в Пярну.

― Сколько у тебя людей?

― Семь человек.

— Сколько их приедет?

― Пятеро.

― Где Инга Лаур?

— У меня. Ты согласен?

 — Пусть приезжают.

― Они будут через час. — Юлиус встал, разрядил пистолет Эвальда, сунул обойму в карман и шагнул к окну.

― Помни, ты станешь братоубийцей. — Он перенес ногу через подоконник и бросил обойму на кровать.

― Помни, — донеслось из-за окна.

Эвальд взял новую обойму, с треском вогнал ее в рукоятку пистолета. Посмотрел на часы. Три. Через час. Он сунул оружие в кобуру, натянул фуражку и вышел.

Ночь была темной и беззвездной, и все-таки он сумел рассмотреть, что до дверей отделения его провожали двое.

― Скажите мне, Вялис. Вы старше, вы больше видели, вы опыт нее меня.

― Что сказать вам, Пальм?

― Он мой брат.

― Да, он ваш брат. Но я был знаком с вашим отцом. Когда-то батрачил у Сярга.

― На меня падет кровь единственного близкого мне человека.

— А чем он близок вам, Пальм? Вы дрались с немцами в Эстонии и под Ленинградом, потом наступали, были ранены. Где был ваш брат?

— В СС.

― Так кто же вам ближе. Мы все или он один? Скажите мне, сын Альфреда Пальма.

― Но он тоже его сын!

― Нет, он сын Сярга. Забудьте оба о нем.

― Но ведь прольется кровь…

― Она уже пролилась. Давно, в семнадцатом. И одни стали — по эту сторону, другие — по ту.

― Он мой брат.

― Нет, он не ваш брат, Пальм. Он наш враг. А вы чекист, помните об этом.

― Я помню.

— Это хорошо, а то мне показалось, что вы забыли. Знаете, чем занимался ваш брат? Нет Не знаете. Он служил в полицейском батальоне, он и некий Соммер. Вот дело Соммера, в нем есть газета. Прочтите.

«Северное слово 25(270) 1 марта 1944 г.

ЧТО НЕСЕТ БОЛЬШЕВИЗМ Новые жертвы «освободителей» в Эстонии Какая участь ждет местных жителей в случае возвращения большевиков, показывают зверские убийства в Гугенбурге и Мерикюла.

Теперь мы узнали о новом подобном случае в пределах Эстонии, происшедшем в Аувере Алутагузской волости. Большевики пробыли здесь в одном доме лишь самое короткое время, но и за этот срок успели убить трех беззащитных женщин, ранить двух детей и одну русскую беженку из Советского Союза. Лишь прибытие немецких солдат помешало им довести до конца свою кровавую расправу.

Об этом происшествии сообщил житель Алутагузской волости К, в семье которого большевики учинили убийства. Сам К. спасся лишь потому, что успел спрятаться на чердаке, где большевикам некогда было его искать. Вот-что он рассказал:

— Это произошло 18 февраля. Немецкие солдаты уже раньше советовали нам уйти. Отец пошел за кормом для скота в сарай, приблизительно в 200 метрах от жилого дона. Придя туда, он обнаружил там красных, которые набросились на него, приказы вая поднять руки вверх. Ему все же удалось убежать от них и броситься за помощью к немецким солдатам. Тем временем вооруженные автоматами большевики вошли в жилой дом. Мне удалось быстро взобраться на чердак, другие же не успели скрыться…  Прячась на чердаке, я услышал снизу щелканье автоматов. Минут через двадцать подоспели немецкие солдаты, и большевики бежали в лес.

Когда я вылез из своего убежища и вошел в дом, глазам моим представилась ужасная картина: на полу лежали убитыми мои мать, наша соседка Паулина Р. и 55-летняя Ида В.; тут же лежали моя 11-летняя сестра Айно с тяжелыми огнестрельными ранами в спине, мой 7-летний брат Лембит, которому пулей пробило ногу, и также раненая русская девушка, беженка из Советского Союза. Смерти избегла 84-летняя бабушка, спрятавшаяся в риге.

С помощью немецких солдат раненые были отправлены в больницу.

Эти убийства ясно свидетельствуют о намерениях большевиков по отношению к мирным жителям из освобожденных областей: убивать женщин, детей, стариков, не говоря уже о мужчинах.

На днях в эстонских газетах помещена была фотография матери и ребенка, зверски убитых большевиками при десанте в Мерикюла. Это Мета Сювалеп с ее малолетним сыном, дочь мерикюльского хуторянина Иоганесса Шульбаха, принимавшего в свое время активное участие в общественной жизни Нарвы.

С приближением зоны военных действий Мета Сювалеп намеревалась выехать из Мерикюла. Отъезд был назначен на 12 февраля, но из-за ряда обстоятельств отложен на несколько дней. Эта задержка оказалась роковой.