Искатель, 1980 № 01 - [8]

Я отключил библиотеку, вежливо выпроводил кибера, невесть откуда появившегося в каюте, и вышел на палубу, навстречу морю, над которым стояли столбы солнечного света, точно гигантские соломины, пившие воду. Там, на палубе, были синие и желтые краски, и запах настоящего дерева, и ветер, гнавший тяжелые белоснежные облака, и одно, самое высокое, розовое, как дорогой жемчуг, облако стояло, казалось, на якоре, сопротивляясь всеобщему движению.

Совсем рядом, у самого борта, держась за пластиковые поручни, стояла высокая девушка. Вероятно, я не сразу заметил ее. Но у меня был, вероятно, соответствующий вид; она не удержалась и сказала с неподражаемой грацией:

— Вы, по-моему, романтик?

— Да. Разумеется, — ответил я в тон.

— И потому вы здесь, на «Гондване»?

— А где же мне еще быть?

— Значит, вам не скучно в этом плавучем музее?

— Самое подходящее место для таких, как я.

— Шутите? — попробовала она догадаться.

— Нисколько. Те, первые, открывавшие континенты, моря и проливы, даже не знали толком, что их ждет. Они летели на воздушных шарах, спешили к полюсу на нартах, пробирались узкими тропами к подножиям сияющих вершин, потом шли выше — на Джомолунгму, на марсианские пики. Опускались в Марианскую впадину. Те, кто не утонул, не умер от голода, не погиб от удушья, написали книги-отчеты о деле своей жизни. А за ними по просторным дорогам, по надежным воздушным трассам и морским путям, на вертолетах, на комфортабельных кораблях, на подводных лодках устремились романтики. Они-то и положили начало этому движению, то есть романтике. И воспели ее в стихах и прозе, заодно с теорией преодоления препятствий, которой они долго занимались, прежде чем отправиться в путь. Как видите, я не рисуюсь.

Она молчала, словно что-то обдумывая. Этот большой ребенок, кажется, даже шевелил губами. Я подошел к ней вплотную и поцеловал ее. Теперь было можно. Потом — никогда. Ничто в ней не изменилось. Родилась и тут же канула в вечность минута понимания. Она откинула волосы, внимательно посмотрела на меня сверху вниз (она была чуть выше меня), и я вдруг увидел это мгновение из будущего, моего будущего. Наверное, тогда мне станет грустно.

Валентина

На ней было светлое платье с кружевами. В пушистых волосах — лиловый цветок. Большие серые глаза с прелестью вечного недоумения в них изучали меня. Трудно было понять, какое впечатление я произвел. Но тайная смелость и любопытство взяли верх. После паузы я вдруг услышал:

— Потоп не сказка. И не потому, что находят следы древних цивилизаций. А потому что есть океан. С любой силой человек справится, а с океаном пока нет. Разве не так?

Тирада о потопе натолкнула меня на мысль, что ей не больше двадцати странный, неопределенный возраст… Тело и мозг пластичны, на лице следы постоянных перемен, оно точно зеркало, в котором возникает зыбкий образ, но линии так и остаются незаконченными.

Я вспомнил вслух:

— «Воздух стал темен от ливня, который в косом падении, изогнутый поперечным бегом ветров, образовывал собою волны, подобно волнам поднятой вихрем пыли…»

— Откуда это? — живо спросила она.

— Леонардо.

— А дальше?

— Не помню. Кажется, дальше говорится о зеленых долинах, наполненных до краев прозрачной водой, о торчащих на склонах высоких деревьях — на их вершинах спасаются птицы, звери и люди, — о тучах и молниях.

— Это наше будущее, — сказала она неожиданно, — бесконечный океан и корабли.

— Мне это знать не дано.

— Ну как же… сначала океанские станции, подводные дома. Сейчас первые плавучие города с миллионным населением. А дальше?

— Ах вот оно что! Пожалуй, вы правы.

— Все связано, совпадает… Ведь и корабли, и плавучие небоскребы это как бы огромный ковчег.

— Что ж, это не исключено.

— Значит, и вы так думаете?

— Нет. Я просто говорю, что это не исключено. Кто же может заказать будущее? В космическом, конечно, масштабе.

Мы расстались, но, как оказалось, ненадолго. Я забежал к Ольховскому и несколько минут созерцал его массивную бритую голову. Он заметил меня, вежливо выпроводил из кабинета двух назойливых молодых людей с всклокоченными шевелюрами и любезно сообщил мне, что ни слова не может добавить к тому, что я уже знал о Близнецах.

— Полные материалы еще не поступили, — сокрушенно произнес он, и у меня не осталось никаких сомнений, что и он пока ждал их с нетерпением.

Готов предположить, что человеку прошлого века в преддверии нескончаемых звездных полетов во все концы обозримого пространства показалось бы странным такое пристальное внимание к случившемуся. В то время положительный результат просто не вызывал сомнений. Но сейчас, после тысячи и одной неудачи, когда мечта давно умерла, когда перестали верить в пятую стихию вне Земли и когда вдруг свершилось…

— Жаль, — сказал я, — придется подождать. В редакции тоже ничего…

— Хотите, я познакомлю вас с человеком, который первым обнаружил забытый корабль? — улыбнувшись, спросил Ольховский.

— Очень хочу.

— Загляните в зеркало.

— Не совсем понимаю вас.

— Могу посоветовать только вспомнить заатмосферную станцию.

— Ах вот оно что! Неужели? И он вышел в наш сектор?.. В тот самый вечер?

— Да. Та самая блуждающая крапинка. Неопознанный объект. А в секторе работали вы. Мои поздравления!