Искатель, 1977 № 06 - [11]
Девушка проворно сняла верхнюю юбку, оставшись в нижней, завесила окно. К ней приблизились две чернявые подружки.
— Ой, Зойка, — прыснула одна из них, — вот бы кто увидел!
— Сказали б, что с парнем… — пошутила другая.
— Пускай говорят! Я к Марусе пойду и тогда поговорю им, — бесшабашно проокала Зойка. — А вы чего дверь не закрыли!
И сама на цыпочках скользнула мимо печи. Протяжно и жалобно скрипнули петли. Две оставшиеся подружки испуганно сжались, широко раскрыв глаза.
— Ух, как скрипит! — шепнула Зойка, подходя к подругам.
Заглянула внутрь печи:
— Ничего не видать.
Все трое осторожно присели на скамью, прямо напротив печи. Слабый свет свечки неясно заиграл на лицах, и, хотя рассмотреть их толком было невозможно, Федька отметил, что Зойка, пожалуй, самая симпатичная, хоть и собирается вступить в банду Maруси.
— Начнем, девчонки? — тряхнула головой Зойка.
— Ты сначала толком скажи, как надо… А уж потом…
Зойка склонилась к ним. Федька навострил уши так, что самому показалось, будто они стоят, как у собаки.
— У нас девчонки так делали…
— Это в Сибири? — прервал ее уточняющий шепот.
— Ну да. Где же еще!.. Подымают юбку и задом лезут в печь… Если тронет лохматой рукой — за богатого выйдешь…
— Это за зад тронет? — снова уточнила та же девушка.
— Ну да! А ты думала… А коль голой рукой коснется — знать, за бедного замуж выйдешь.
— Страшно, — вздохнула одна, вглядываясь прямо в Федьку расширенными от страха и любопытства зрачками.
Другая вдруг прыснула, прикрыв рот рукой.
— Ты чего, Кать?
«Ну вот, — подумал Федька, — теперь всех знаю: белая — Зойка, рядом с ней — Фроська, а эта Катька».
— Да, вспомнила, — продолжая давиться смехом, ответила Катя. — Мне мамка рассказывала, будто городские барышни под юбками короткие штаны носють…
— Это зачем же? — удивилась Фрося.
— Про то не сказывала… Видать, для формы, чтоб от станичных баб отличаться, как казаки от пехоты.
Федька засунул в рот край кубанки и судорожно затряс плечами, крепясь изо всех сил, чтоб не расхохотаться в голос.
— До гроба не надену! — категорично заявила Фрося. — Я казачка! А ты, Зойка?…
— У нас тоже не носят… Вот если Маруся возьмет к себе — мужицкие надену… Ну, кто первый?
Первой быть никто не хотел. Зойка вынула из волос гребешок, спрятала за спину.
— В какой руке? — обратилась она к Фросе.
— В этой…
— Угадала. Кать, тебе…
Катя тяжело вздохнула.
— Ты не бойсь, — подбодрила ее Зойка, — мы ж тоже полезем.
Катя нетвердыми шагами приблизилась к печи, испуганно посмотрела внутрь. Быстро перекрестилась и опять заглянула, словно пыталась заранее определить, что ее ждет там…
Федька сжался в комок, когда девушка поползла на него.
— Подол… Подол подними, — страшным голосом зашептала Зойка. Они с Фросей стояли уже по бокам печи и с жадным любопытством наблюдали за подругой.
Она поспешно закинула подол юбки на спину. Федька при всем желании ничего не увидел. Инстинктивно он протянул вперед руку с кубанкой. Девушка робко надвигалась на него. Коснулась кубанки, замерла, не разобрав, к чему прикоснулась. Он для убедительности повертел кубанкой.
Обратно девушка вылетела пулей. Отскочила к стенке. Не отрывая испуганного взгляда от печи, оправила подол и обессиленно опустилась на скамью, чувствуя, что ноги ее не держат.
— Ну что? — почти разом спросили подружки.
Катя откинулась к стенке и со счастливой улыбкой ответила:
— Лохматый…
— Везет тебе! — позавидовала Фрося.
Зойка нетерпеливо подтолкнула ее.
— Давай ты…
Федьке пришлось опять подарить «богатого». Но прыткая Фрося так радостно боднула ногами, что плеснула в лицо «благодетеля» сажей. Нестерпимо защекотало в носу. Он вновь уткнулся в кубанку.
— Ну что? — раздалось опять.
— Тоже богатый! — бойко прихвастнула Фрося.
Счастливые и довольные «богачки» уселись рядом и выжидающе смотрели на подругу, не определившую свою судьбу. Та тяжело вздохнула, словно предчувствуя неладное.
— Видать, мне бедный достанется…
«Богачки» ответили торжественным молчанием. Они и не желали, чтоб попова батрачка уравнялась с ними.
Стоя возле подруг, Зойка бесстыдно подняла подол нижней юбки. Слабый свет свечи заиграл на ее белых стройных ногах.
В носу назойливо щекотали пылинки сажи: оторвешь от носа кубанку и выдашь себя. А девушка уже совсем близко надвинулась на него. В отчаянии он вытянул вперед правую руку. Рука коснулась чего-то голого, и тут — силен дьявол соблазна! — Федька забыл обо всем, сжал пальцы. И будто огнем его опалило, аж дыханье зашлось.
Девушка беспомощно замерла.
— Г-г-голый, — заикаясь, передала она подругам.
Те сочувственно вздохнули.
Робким движением девушка попыталась освободиться. Федька же безнадежно крутил носом в кубанке и, забывшись, не разжимал пальцев.
— Ты чего так долго? Вылазь, — зашептала в печь Катя.
— О-о-он… не пущает, — отозвалась Зойка заплетающимся языком, чувствуя, что силы вот-вот оставят ее.
— Чхи! А-а-апчхи! — сначала глухо, а потом звонко донеслось из печи.
В голос взвизгнув, Фрося и Катя сломя голову кинулись вон из бани. Коротко и громко мяукнули ржавые петли. Ворвавшийся поток свежего воздуха всколыхнул крохотный язычок пламени свечи и затушил его. Воцарился плотный мрак.
