Искатель, 1974 № 01 - [65]

Но я ошибся! Представьте мое изумление, когда мне вдруг неожиданно сообщили, будто в одном из кабаков Паго-Паго, на Самоа, видели Иотефа — матроса с «Лолиты»! Признаться, я сначала не поверил. Но через несколько дней, уже от другого человека, вполне заслуживающего доверия, услышал о том же.

Тогда я вылетел в Паго-Паго. И представьте: в первый же вечер в заведении мадам Куок, называемом «Голубой мотылек», я действительно встретил этого Иотефа! Он был не только жив и невредим, но и сильно пьян. Это исключало всякие сомнения, будто передо мной призрак, ибо, насколько мне известно, никто еще не встречал пьяных привидений.

Спьяну он пытался рассказать мне сказочку о том, как на «Лолиту» напали пираты и всех до единого перебили, а спасся лишь он один благодаря своему исключительному мужеству. Но, проведя ночь в каталажке и протрезвев, утром он рассказал мне, что же случилось на самом деле».

Сергей Сергеевич поставил на стол подносик с разлитым уже по чашкам кофе. Не отрывая глаз от рукописи, я взял чашку и продолжал читать, прихлебывая маленькими глоточками крепчайший кофе, какой умеет готовить только Волошин.

«Вы знаете, в чем заключалась наша общая ошибка? В том, что все мы, включая, к сожалению, и меня, в своих версиях о том, что произошло с командой «Лолиты», исходили из казавшегося бесспорным предположения, будто они стали жертвами какого-то преступления или стихийного бедствия.

На самом же деле они вовсе не жертвы. Они попытались прибрать к рукам чужое добро и были наказаны: божественным провидением или судьбой — это уж волен решать каждый в зависимости от своих убеждений.

Итак, вот что рассказал мне Иотефа. «Лолита» уже действительно заканчивала рейс и, выйдя 22 июня с острова Моране, собиралась зайти лишь на островок Рапа, чтобы сбыть контрабандный спирт, купить, если удастся, еще копры и возвращаться в Папеэте, куда они торопились к празднику 14 июля — Дню взятия Бастилии, самому любимому и веселому на наших островах.

К тому времени на шхуне оставался лишь один пассажир, севший на острове Тематанги. Он был белый, американец. Фамилия его, к сожалению, осталась Иотефа неизвестна, знает лишь, что его звали Томом.

Американец, судя по словам Иотефа, был весьма темной личностью, прожженным авантюристом и пройдохой. В покер он всех обыгрывал, так что после нескольких партий его отстранили от игры.

Он не расставался с пистолетом и хвастал меткой стрельбой. И действительно, как рассказывает Иотефа, несколько раз, выхватив пистолет, просто так, от скуки, с одного выстрела поражал чаек, появлявшихся вблизи шхуны (прошу запомнить эту деталь, она окажется весьма важной для дальнейшего).

А если чаек не оказывалось, американец стрелял просто в верхушку мачты: вот откуда на грот-стеньге взялись свежие пулевые следы, озадачившие меня и наведшие на ошибочную мысль, будто «Лолита» подверглась обстрелу и нападению пиратов.

К сожалению, в наши места стремятся не только туристы, приносящие хотя бы немалый доход, но и всякие темные личности, а то и настоящие гангстеры, доставляющие немало хлопот мне и моим коллегам. Сейчас мы пытаемся выяснить, что это был за человек, хотя шансов, как вы понимаете, у нас маловато: обратно пропорционально количеству людей в Штатах, носящих имя Том…

Итак, старенький мотор деловито стучал. «Лолита» спокойно плыла по океану, и на борту ее царила самая идиллическая обстановка.

Трое матросов, в том числе и наш Иотефа, всю ночь играли на баке в карты с капитаном Френэ и так увлеклись, что не заметили, как наступило утро и в лампе выгорел весь керосин. Их развлекали песенками и игрой на гитаре и аккордеоне молодой матрос Пени и Вишва, кок-непалец (ему-то и принадлежал кукри, тоже введший меня в заблуждение. Замечу, кстати, что кок не отличался аккуратностью, бросал свой кинжал и топор где попало, но вовсе не был сумасшедшим, отличался веселым нравом и неплохо готовил, по словам Иотефа).

Остальные матросы кто наблюдал за игрой, кто досыпал, валяясь на циновках. Все только что позавтракали. Рулевой Темоу томился у штурвала, завидуя игрокам. Суперкарго брился в кубрике. Отлученный от игры авантюрист сидел в каюте и начал от скуки писать письмо жене (недоконченная фраза, видимо, написана им).

Все шло тихо и мирно. Как вдруг рулевой закричал, что видит справа по борту тонущую шхуну.

Все вскочили и бросились к штирборту. Действительно, на горизонте виднелось какое-то судно, почти лежавшее на левом борту.

Капитан Френэ приказал повернуть к шхуне. Она Называлась «Санта Фе». На палубе ее никого не было.

Френэ приказал выключить мотор, спустить шлюпку. В нее попрыгали все, включая и пассажира-авантюриста. На «Лолите» остался лишь рулевой Темоу.

Подплыв к полузатопленной шхуне, рассказал мне Иотефа, они все осторожно взобрались на ее накренившуюся палубу. Шхуна, видимо, попала в жестокий шторм, получила пробоину. Команда, вероятно, посчитала, что она вот-вот затонет, и поспешила покинуть ее.

Но шхуна не затонула. В ее носовом, частично затопленном трюме оказались строительные материалы и доски. Они и придали судну дополнительную плавучесть. В кормовой же трюм вода вообще не попала. В нем была насыпана пшеница, а под ней обнаружили несколько мешков с котиковыми шкурами, видимо, купленными у браконьера и вывозившимися контрабандой.