Искатель, 1970 № 05 - [31]

— Ну хорошо, — сдался Лобанов. — Чай я выпью. И больше ничего. Я сыт. Честное слово, сыт.

Пока он отхлебывал горячий чай, Наташа рассказала о визите Нинель Даниловны.

— …Вот я и решила вам позвонить, — закончила она.

Лобанов внимательно слушал.

Значит, у Стуковой появился человек из Ташкента. Двоюродный брат. Ну, это, положим, чепуха. Никакой это не брат. Но кто же тогда? И почему она его перевязывала? А насчет Ташкента, это она явно проговорилась. Эх, взглянуть бы на этого братца. Может быть, он длинный, в темном пальто и серой кепке, с узким лицом и густыми черными бровями? Пусть он придет завтра утром в больницу, пусть придет обязательно.

— Наталья Михайловна, — сказал Лобанов, — вы можете ей позвонить сейчас? Вы, мол, очень ей сочувствуете и разрешаете ее брату завтра утром, до обхода, ненадолго повидать Петра Даниловича. Сейчас ведь еще не поздно, — он посмотрел не часы, — начало одиннадцатого.

Наташа смущенно откинула рукой падавшие на лоб волосы.

— Дело не во времени. Она может подумать, будто я жалею, что не взяла кольцо.

— Пусть думает. Главное, чтобы этот братец пришел завтра в больницу.

— Это… так важно?

— Очень. Может быть, это тот самый человек, которого мы ищем. Опасный человек.

— Хорошо. Я позвоню.

Она сняла трубку и набрала номер.

Лобанов следил за ее движениями и чувствовал, как переполняется нежностью. До чего же она хороша! Если бы можно было ей все сказать, если бы можно было задержаться тут или когда-нибудь прийти сюда снова. Значит, она живет одна в сыном, значит, у нее нет…

— Это Нинель Даниловна? — произнесла Наташа, с трудом преодолевая смущение, и, улыбнувшись, взглянула на Лобанова. — Это я. Знаете, я решила: пусть ваш брат приходит завтра утром в больницу ровно в девять, до обхода. На несколько минут я ему разрешу… Что? Ах вот что. Ну, пожалуйста. Да, да, договорились… Ну, что вы! И не думайте даже… Всего хорошего.

Наташа повесила трубку и растерянно посмотрела на Лобанова.

— Она сказала, что брат прийти не сможет. Оказывается, его поезд уходит очень рано. Но она придет обязательно.

— Так я и знал, — досадливо кивнул Лобанов. — Испугался. И теперь может…

Он решительно потянулся к телефону.

— Вы разрешите?

Ну конечно.

Саша набрал номер.

— Дежурный? Лобанов говорит. Срочно машину с сотрудниками на Знаменскую, десять. Предстоит задержание. Другую пошлете в аэропорт, Храмову. Моя машина тоже на Знаменской. Все. Жду.

Лобанов поднялся.

— Я пошел. Спасибо вам. И еще раз извините, что так ворвался.

— Что вы! Я только хочу вас попросить… — Наташа смущенно улыбнулась, — будьте все-таки осторожнее. Хорошо?

— Ну конечно, — улыбнулся в ответ и Лобанов. — Обязательно.

Он на цыпочках прошел в переднюю, надел пальто и, уже взявшись за ручку двери, нерешительно сказал, посмотрев на Наташу:

— Можно, я вам завтра позвоню?

— Ой, непременно…

Лобанов обрадованно кивнул.

— Тогда до свидания, — сказал он и вдруг, нахмурившись, озабоченно спросил: — Скажите, а куда выходят ваши окна?

— Во двор, — удивленно ответила Наташа.

— А окна вашей соседки?

— У Нинель Даниловны?.. — она задумалась. — Окно из комнаты — на улицу, а из кухни — тоже во двор, рядом с моим, вот там.

— Я вас попрошу, — сказал Лобанов, — Подойдите сейчас к нему. Я буду во дворе. Хорошо?

— Пожалуйста, — улыбнулась Наташа.

— Так я пошел.

Он осторожно прикрыл за собой дверь и, стараясь не шуметь, быстро спустился по лестнице.

Недалеко от подъезда стояла его машина. Водитель в ответ на вопросительный взгляд Лобанова отрицательно покачал головой.

Лобанов с облегчением вздохнул и свернул за угол дома, в ворота.

Двор оказался большим и темным, с детской площадкой посредине, обнесенной низким штакетником.

Лобанов поднял голову. В освещенном окне четвертого этажа Наташа помахала ему рукой: она, наверное, заметила его, он стоял в полосе света, лившегося из окон нижнего этажа. В соседнем окне мелькнула чья-то тень. Лобанов поспешно отступил в темноту и оценивающим взглядом окинул стену дома.

Нет, через окно уйти нельзя. Пожарная лестница проходит далеко в стороне. До крыши еще один этаж. Балконов нет. Гладкая, без выступов и выбоин стена. Если только спуститься по веревке? Вряд ли. Все, однако, возможно, и все надо предусмотреть. Почему кто-то из них оказался в кухне возле окна? Скорей бы приехали ребята.

Впрочем, не исключено, что его опасения напрасны. Человек спокойно спустится по лестнице, и, может быть, его вообще не придется задерживать. Или останется ночевать, а утром тоже спокойно отправится на вокзал. Разве так быть не может?

Но мысли эти возникли и тут же исчезли в его возбужденном сознании. Он уже ясно ощущал, каждая деталь подсказывала ему, что все это не так, что неизвестный «братец» не уйдет из этого дома спокойно и открыто. А тут еще появился чемодан.

Лобанов вышел со двора на улицу. У подъезда стояли уже две машины. Саша торопливо подошел к ним. — Андрей, — обратился он к одному из приехавших сотрудников, — ступай во двор, следи за окном четвертого этажа, третье справа от пожарной лестницы.

Тот кивнул и выскочил из машины, которая по указанию Лобанова, урча, попятилась назад и стала медленно разворачиваться.