Искатель, 1968 № 03 - [2]
— Может, останешься, подождешь капитана? — спросил Виктор.
— Я с тобой, — коротко бросил Широков.
И снова началась гонка.
Виктор вытащил из кармана и стиснул зубами носовой платок. Слышал от старых пограничников — помогает. И бежать действительно стало легче. А может, пришло второе дыхание.
Начало светать. Из горных распадков струился туман. Белый и очень плотный.
Рекс побежал быстрее. «Верхним чутьем берет. Бандиты близко», — решил Виктор. Словно отгадав его мысли, Широков на бегу потянул заброшенный за спину автомат и взвел затвор.
Собака неожиданно свернула вправо, бросилась к одинокому домику в гуще деревьев. Пограничники знали: дом нежилой. Двери на замке, окна забиты крест-накрест досками.
— Прикрывай меня, — приказал Виктор Юре Широкову.
Негромко хлопнул выстрел. Будто переломили сухую ветку.
Следом — еще два, один за другим. Рядом комариным писком пропели пули. «Из обреза бьют», — подумал Виктор. Подскочив к дому, он укрылся за его стеной и закричал:
— Сдавайтесь!
В тот же миг ударили два выстрела. Били на голоса. Ударом приклада Виктор сбил доски с окна и высвободил собаку от поводка. Рекс взвился молнией.
Внутри домика послышались возня, стоны. И тут же — отчаянный вопль в три голоса:
— Сдаемся!..
С Георгием Кульчицким и Валентином Адаменко я познакомился в Баку в день финиша пограничной комсомольско-молодежной эстафеты. Они несли эстафету на последнем этапе. Оба кряжистые, как молодые дубки, русоволосые, сероглазые. Солдатская форма с зелеными погонами сидела на них словно влитая. И у одного и у другого на груди медаль «За отличие в охране государственной границы СССР» и знаки «Отличный пограничник».
— Братья, что ли? — не удержался я от вопроса.
— А то? — усмехнулся Валентин.
— Земляки мы. Сегодня, между прочим, познакомились, — сказал строже Георгий.
Они с Одессщины. На границе третий год. Георгий перед призывом закончил среднюю школу, а Валентин успел даже год поработать токарем на судоремонтном заводе. Пограничники оба опытные и, видать, хваткие.
Мы сидели под жидкой тенью старого карагача. О том, за что наградили медалями, парни рассказывали охотно, не тушевались. Только записать в блокнот мне вроде было и нечего. Говорили они о разном, а получалось примерно так: «Пошли в наряд. Видим, нарушитель. Мы ему: «Стой!» После долгих уточнений и помощи товарищей Валентина и Георгия картина прояснилась.
…Нудный сентябрьский дождь. Ночь чернее черного: вытяни руку — ладонь не углядишь. Глухо рокочет река, неширокая, быстрая. До сдачи участка три часа. А там — теплая казарма, яркий свет, кружка обжигающего чаю. Ох, как это здорово — спокойный свет и горячий кок-чай после промозглой ночи!..
И вдруг две быстрые тени за рекой. На чужом берегу. Мелькнули и сгинули, будто и не было их.
Георгий толкнул локтем напарника, Василия Разукова.
— Гляди!..
Оба плюхнулись наземь, прямо в болотную жижу. Замерли. По-прежнему однотонно рокотала река и шуршал по траве дождь. Промокшие насквозь гимнастерки ледяными пластырями прилипали к телу. Зубы выстукивали неумолчную дробь.
Так прошел час, а может, и больше. Лежать было уже невмоготу. Разуков пошевелился, чуть приподнял голову. Георгий сдавил ему плечо, прошептал в самое ухо: «Лежи!»
Василий затих. Прошел еще час. Голову Георгия сдавило будто стальным обручем. Тела он уже не чувствовал, оно стало совсем чужим. А Василий шептал:
— Да ушли они. Нет их…
— Лежи ты! — зло прошипел на него Георгий.
И тут тени на чужом берегу появились снова. Они слились на мгновение, потом разделились: одна растворилась в черноте прибрежных кустов, другая… «Где же она, вторая?!.»
Плеснула вода. Раз… Другой… Плеск приближался. Еле слышно осыпалась галька под осторожными шагами. Уже на нашей стороне, Георгий показал Разукову рукой, и тот сразу принял приказ: бесшумно пополз к реке, перекрывая нарушителю дорогу обратно.
Георгий остался один. Снова зашуршала галька. Он до боли сжал пальцами приклад автомата.
Черный зыбкий силуэт в ночи. Он возник неожиданно близко. Рядом.
Тот, с чужой стороны, тяжко дышал. Стоял пригнувшись. Прислушивался. Потом распрямился. Облегченно вздохнул.
И тут же раздалось негромкое, твердое:
— Стой! Руки вверх!..
И у Вали Адаменко с напарником Мишей Зеленко была своя непроглядная дождливая ночь и крадущиеся через границу черные тени. И ненавистное пепельно-серое лицо с остекленевшими глазами. А на земле у мелко дрожащих ног «багаж» — аккуратная водонепроницаемая сумка, в ней пухлые пачки денег и полный «набор», необходимый шпиону и убийце…
— И не страшно было? — спрашиваю.
Георгий пожимает плечами и молчит. Валентин улыбается.
— Мы-то что, бывалые уже пограничники, а вот сегодня нам хлопцы рассказывали об одном парне. Салага, можно сказать, на границе без году неделя, а такого зверюгу заловил!..
С пограничной вышки просматривается большой участок долины. В окулярах мощного оптического прибора проплывают поля хлопчатнике с ровными, будто проведенными по линейке, бороздами, уже пожелтевшие луга, камышовые джунгли вдоль берега реки — широкой, быстрой, с буро-желтой водой. Это наша земля.
