Искатель, 1966 № 05 - [7]

— Итак, после побега Воробьев скрывается в течение двух дней, — продолжал Павел. — Очевидно, какие-то деньги у него были, потому что в кармане ковбойки мы обнаружили железнодорожный билет. Сегодня в двенадцать дня Воробьев приехал в город с московским почтовым, а потом на пригородном — п шестнадцать двадцать — добрался до Казенного леса. Думаю, однако, что Воробьев истратил последние деньги и голодал все эти два дня, иначе, едва ворвавшись в дом, не набросился бы с таким остервенением на еду.

— Да, выглядит он изможденным, — подтвердил доктор.

— Голод его и заставил податься на дачу, — сказал Сковороденко. — В городе он боялся показываться, приехал в Казенный лес. Сентябрь, пусто. Рассчитывал поживиться.

— Силенка в нем все же была, — неожиданно оживился участковый. — С овчаркой справился! А овчарка у Шавейкина ростом с теленка и злющая. Почтальон говорит: этой овчарки гам хозяин побаивался, дикая была собака. Трехлетний пес, молодой еще, но — зверь.

— Кстати, когда осудили Воробьева и Оливца? — спросил Павел.

— Четыре года назад, — ответил Сковороденко. — Но давайте по порядку, товарищи. В общем, Павел Иванович, ясно, что из юрода он метнулся сюда и облюбовал себе эту дачу. Его не только голод привел, ему еще нужно было отсидеться немного, переждать. Знал ведь — поиски уже объявлены всюду.

— Как он справился с замками? — перебил лейтенанта Павел. — Вы в этом деле большой специалист, разобрались, наверно.

— Дело простое. Калитка держалась на щеколде, открыть ее не стоило труда. Он вошел на участок, увидел: на двери висячий замок, стало быть, хозяина нет. В этот момент на него набросилась собака. Воробьеву повезло — под рукой оказался топор. Расправившись с собакой, он принялся сбивать висячий замок. В двери был еще один замок, вставной, довольно сложный, но, очевидно, хозяин им не пользовался, если уезжал ненадолго.

— Верно, — подтвердил эксперт.

— И все-таки мне кажется, кто-то помогал этому Воробьеву, — сказал доктор, раскуривая трубку. — Он не отличался, насколько я могу судить, большой физической силой. А тут, видите ли, убивает овчарок, взламывает без помех замки…

— Но нет никаких следов второго, — возразил эксперт. — Ни отпечатков пальцев, ничего, никакого намека. Как вы считаете, Павел Иванович?

— Да, похоже, что Воробьев был в доме один, — сказал Павел. — Я даже уверен в этом.

— Ну, вот видите, — сказал Сковороденко, чрезвычайно довольный тем, что его поддержали в извечной борьбе с насмешником доктором. — А сбить висячий замок — силы не надо. Немножко ловкости, сноровки — и сделано. Значит, он прошел на дачу. Но, хоть и был голоден, прежде всего проник в гостиную, а не в кухню. В гостиной натоптано — с ботинок осыпалась грязь, — а в кухне следы не так приметны. Ясно — Воробьев понимал, что прежде всего надо позаботиться о деньгах и одежде. Затем он занялся холодильником.

— Резонно, — сказал Павел. Он как-то незаметно уступил первую роль опытному Сковороденко и теперь с большим вниманием слушал лейтенанта, делая пометки в блокноте.

— На столе мы обнаружили две открытые банки консервов, половину батона, стакан с недопитой жидкостью и бутылку из-под «Сибирской настойки»…

— В которой не настойка, а яд, — сказал доктор. — Стало быть, вы должны предположить, что либо хозяин дачи умалишенный и держал синильную кислоту в холодильнике, либо здесь был «второй», который и отравил — правда, неизвестно зачем — Воробьева.

— Минуточку, — сказал Сковороденко, глядя сквозь доктора и обращаясь как бы и не к нему, а к стоявшему за его спиной оппоненту, который, несомненно, был более достоин разъяснений, чем доктор. — А вы видели этот шкаф?

Он подошел к большому, украшенному зеркалами шкафу и распахнул дверцу. Я увидел ряд костюмов, старомодных костюмов, бостоновое великолепие, сверкавшее в свете люстры.

— Отсюда Воробьев взял пиджак самого маленького размера, какой только нашелся. Обращаю ваше внимание — замочки взломаны не только на этой дверце, но и на другой, — лейтенант открыл вторую, малую дверцу, в этом отделении на одной из полок чинно выстроились бутылки с заманчивыми этикетками. На верхней полке хозяин дачи хранил различные документы, накладные и деньги. Я уверен, что пачка пятирублевок, которую мы обнаружили в кармане мертвого Воробьева, лежала именно на этой полке, о чем свидетельствует и найденная здесь разорванная облатка, на которой почерком Шавейкина проставлены цифры «5х10». У Воробьева было именно столько государственных казначейских билетов, ни больше ни меньше.

— Но при чем здесь бутылка с синильной кислотой? — спросил доктор. — Я, извините, был занят в кухне и не знаю ваших изысканий.

— А чуть ниже, видите? — торжествующе продолжал лейтенант. — Вот в этих симпатичных бутылочках хозяин дачи хранил ядохимикаты — раствор парижской зелени, ДДТ и прочее, что нужно для садовода. Можно предположить, что здесь же стояла и злополучная бутылка с наклейкой «Сибирская настойка». Наклейка и подвела взломщика.

— Тем более что эту «настойку» наш завод освоил недавно, — сказал участковый, застенчиво потирая нос, — и этот Воробьев не знал ни вкуса ее, ни, это, запаха, гм.