Искатель, 1964 № 04 - [56]

Абст взбешен.

— А клапанная коробка? — кричит он. — Глядите, краник перекрыт! Кто это сделал?

На площадке молчание.

— Кто это сделал? — повторяет Абст. Теперь он говорит тихо, цедя слова. — Выходит, сам водолаз. Спустился под воду и там намертво перекрыл вентиль баллона и кран клапанной коробки. Зачем? Чтобы тут же, задыхаясь, сбросить с себя аппарат, грузы и пулей лететь к поверхности?

Карцов слышит каждое слово, видит злобную физиономию Абста, видит страх и растерянность на лицах его помощников.

— Я могу рассказать, как все произошло, — продолжает Абст. — Знайте же, респиратор был спрятан на глубине, спрятан, а не панически брошен в минуту опасности. Сперва его аккуратно изолировали от воды, а уж потом затолкали в какую-нибудь щель в скале.

— Для чего, шеф? — шепчет радист.

— Для чего, для чего!.. Этот тип обвел нас вокруг пальца. Прикидывался несмышленышем. А под водой он работает не хуже нас с вами! Вот он и спрятал респиратор, чтобы нырнуть за ним, когда придет время… Где он, этот Рейнхельт, или как его там по-настоящему?

— Погодите, Абст, — задумчиво говорит Галлер. — Я уже в который раз слышу это имя. Кто он, где вы его раздобыли?

Абст коротко объясняет.

— Рейнхельт, — бормочет агент, — Ханс Рейнхельт, врач… Выловлен месяц назад, говорите вы? — И вдруг кричит: — Татуировка на руке — «Ханс»?

— Да, — отвечает Абст, — да, и татуировка.

Галлер медленно опускается на камень.

— Сходится все, — ошеломленно бормочет он, — и татуировка и дата, когда он был «убит» часовым и появился здесь. Немец, живший в России?.. Это русский, Абст, русский!

Пауза.

Первым приходит в себя Абст. Сунув руку в карман, он выхватывает связку ключей. Цела! Несколько торопливых шагов, и он у сейфа в скале. Ключ вставлен в замочную скважину. Поворот ключа. Еще поворот. Сейф раскрывается. Одного взгляда достаточно, чтобы убедиться: здесь все в порядке.

Заперев сейф, Абст медленно возвращается.

— Рейнхельта не трогать, — говорит он помощникам. — При встрече ведите себя так, как обычно. Я сам займусь им.

Пловцы направляются к крану.

Карцов замечает движение у выходного отверстия туннеля. Там стоит Марта. В ее глазах отчаяние, страх. Несомненно, она слышала часть разговора. Увидел ее и Абст.

— Ришар! — восклицает он. — Что вы здесь делаете?

Кран рокочет, поднимая из воды буксировщик.

Марта выходит на площадку.

— Я не расслышала, шеф…

— Давно вошли?

— Только что… Что-то случилось с нашей рацией. Я включила ее и поспешила сюда. Хотела доложить…

— Глюк, Вальтер, быстрее! — командует Абст. — Идите в радиорубку. Немедленно исправить станцию!

— Мне идти с ними? — спрашивает Марта.

— Отправляйтесь к себе. Кстати, где наш врач?

— Не знаю, шеф. — Марта с готовностью предлагает: — Я разыщу его и пошлю к вам!

«Знает, — понимает Карцов, — знает все. Хочет предупредить меня!..»

— Идите к себе, — повторяет Абст. — Запритесь и не выходите из комнаты. Отдыхайте, Ришар. Я сам найду его, когда освобожусь.

— Да, шеф.

Марта уходит.

— Советую идти и вам, — обращается Абст к Галлеру. — Побудьте у себя. Он не должен вас видеть.

— Понимаю.

Галлер тоже покидает площадку.

Проводив его взглядом, Абст оборачивается к итальянцу.

— Ну вот, мы одни с вами… Сегодня вы видели немало интересного, не так ли?

— Я хотел бы уйти отсюда, — говорит Пелла.

— Прежде мы побеседуем.

— Что ж, побеседуем. — Итальянец садится. — Этого человека убьют?

— Он был обречен уже в ту минуту, когда оказался у нас. На какое-то время я испытывал нужду в его знаниях. Сейчас нужда миновала.

— Напрашивается аналогия, синьор.

— Нет никакой аналогии. По крови, по складу ума и образу жизни мы братья, лейтенант Пелла. А тот — русский. Он коммунист. Значит, мой личный враг и ваш враг, враг всех немцев и итальянцев. Вы понимаете меня?

— Допустим. Что же дальше?

— А дальше то, что мы с вами союзники, как бы ни изменились отношения между нашими странами… Италия проиграла войну. К сожалению, положение осложняется и для Германии. Сейчас, когда русские выходят к границам рейха, многие считают, что Германию может постичь участь вашей страны. Однако нация делает все, чтобы предотвратить катастрофу. И я верю: ничто еще не потеряно. На заводах фюрера куется новое страшное оружие. Горе тому, на кого оно обрушится.

— Что вы имеете в виду?

— Многое… Завтра, например, сюда придут подводные лодки. Они готовятся к ответственной операции. Лодки отправятся бомбить Америку.

— Какая чепуха!

— В священном писании сказано: «Не судите опрометчиво».

— Вы верите, что это возможно?

— Как говорят юристы, прецедент был.

— Я не знаю таких прецедентов. Правда, Беннито Муссолини мечтал совершить нечто подобное. Но, к счастью, это осталось на бумаге…

— Я имею в виду другое. Нужны факты? Извольте. Февраль 1942 года. Тихий зимний день на побережье США, близ Лос-Анжелоса. За пять минут до захода солнца из-под воды появляется силуэт боевой рубки. Вот лодка всплыла целиком. Это японская «И-17». Отдраивается рубочный люк. К орудию бегут матросы. Один за другим гремят десять выстрелов. На берегу — взрывы, пожары, паника… И это не единственная акция. Самолеты, взлетавшие с японских лодок, уничтожали военные объекты в Ванкувере, а в штате Орегон подожгли леса: грандиозный лесной пожар бушевал несколько дней. Затем лодка «И-25» обстреляла крупную базу американского флота… Конечно, это были булавочные уколы, но и они доказали врагу, что океан — защита не столь уж надежная.