Искатель, 1963 № 05 - [4]

Они устояли. Выстояли. Одерживали победы и жили верой в победу. Хотя в Европе по ним звонят погребальные колокола. Официальные колокола.

Он прибыл в Испанию в дни последних боев за Теруэль.

Полуразбитый вокзал первого испанского городка, огромные плакаты на стенах, призывающие к борьбе, бдительности, живо напомнили Петру Тарасовичу полузабытое, виденное с детства — времена гражданской войны.

Солнечная Барселона встретила его, Педро Рауля — такова была испанская фамилия, которую уже по обычаю он себе выбрал, — скорбным известием: после жестокой четырехмесячной борьбы пал Теруэль. Испания была в трауре. Но в глазах бойцов, которых Педро стал учить танковому делу, были жесткая решимость и свет надежды.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Бык, белый в коричневых пятнах, равнодушно понюхал красную ткань импровизированной мулеты, шумно вздохнул и, опустив голову, стал прилежно щипать траву.

Педро не сдержал улыбки.

Танки поставили в круг, огородив ими «арену». Посредине нее стоял Висенте — особенно стройный сейчас, с развевающейся мулетой на шпаге.

Зрители, разместившиеся на танках, как на трибунах, заворчали, Висенте отошел на несколько шагов и снова издали подразнил быка мулетой. Бык перестал есть, настороженно, исподлобья посмотрел на трепещущую красную ткань, двинулся к ней. Но, подойдя вплотную, снова, как слепой, ткнулся носом в мулету и, фыркнув, принялся за траву.

Быка осыпали бранью. Кто-то из пехотинцев, пришедших на корриду, выхватил нож и ловко бросил его в спину быка.

— Правильно!

— Браво, бандерильеро!

Алая кровь текла по спине быка.

— Зачем это? — спросил Педро.

Но сидевший рядом с ним Хезус разделял всеобщую радость.

— Браво, бандерильеро!

Потом разгоряченно стал объяснять: бой идет не совсем по правилам, настоящих бандерилий нет, а настоящая бандерилья — копьецо, украшенное лентами, — непременно нужна в бое быков, и вонзает ее в холку пеший боец — бандерильеро. Они выходят на поле, чтобы разъярить быка, перед тем как торреро, показав свою храбрость, искусно убьет животное.

— Намочи мулету в крови! Намочи мулету в крови! — кричали с танков-трибун.

Висенте подошел к быку и намочил мулету в крови, стекающей по боку. Ткань стала тяжелой и не трепетала на ветру.

Едва Висенте отошел, как еще несколько ножей вонзилось в спину быка. Он будто сжался. А когда Висенте тряхнул перед его мордой тяжелой, пахнущей кровью мулетой, бык бросился вперед.

Зрители радостно закричали.

Висенте, держа мулету на шпаге в правой руке, не шелохнулся. У Педро замерло сердце.

Выставив рога, бык проскочил совсем рядом с Висенте, который ловко провел тяжелой от крови мулетой по кончикам рогов и сделал полуоборот, пропуская мимо тело животного. Бык тотчас обернулся и бросился на Висенте снова. И опять, не сходя с места, Висенте провел мулетой по морде и рогам быка и легко, улыбаясь, сделал, не сходя с места, еще полуоборот.

Зрители ликовали. Они уже не сидели, а стоя приплясывали на броне танков, подбадривая торреро криками.

Бык опять ринулся на Висеите.

И тогда сквозь крики зрителей Педро услышал гул моторов. Он обернулся. От дороги, со стороны позиций франкистов, шли три самолета. Они были видны, как три черточки на фоне очень ясного, безоблачного неба.

— Самолеты! — крикнул Педро, вскочив. Но его не слышали, на него не обратили внимание.

Педро затряс за плечо Хезуса Педрогесо.

— Самолеты!

Тот, наконец, обернулся и тоже крикнул:

— Самолеты!

Зрители не понимали, что произошло и кто посмел оторвать их от корриды, вступившей в самую интересную фазу. Несколько мгновений они удивленно озирались, потом бросились под танки.

Рев моторов нарастал неотвратимо.

Посредине арены стоял Висенте и перед ним бык. Педро и Хезус еще оставались на танке, когда самолеты на бреющем пронеслись над ними. Педро увидел, как фонтанчики земли брызнули недалеко, от круга, зацокало жестко по броне, снова запрыгали фонтанчики, теперь уже в центре круга. Полоса их двигалась прямо к быку, пробегавшему как раз под мулетой, пересекла его и торреро.

И сразу отодвинулся, почти оборвался рев моторов: самолеты опять были вдалеке, они разворачивались, чтобы вернуться.

Педро схватил брошенный кем-то из пехотинцев ручной пулемет. Он вскинул его на крыло танка для упора. Увидев самолет, взял упреждение на два корпуса и нажал спусковой крючок.

Рядом с ним бил по самолету из винтовки Антонио. И еще кто-то стрелял.

И когда самолет пронесся над ними, стали видны первые космы черного дыма, вырвавшиеся из мотора.

Два других истребителя успели отвернуть, ушли в разные стороны.

Подбитый самолет, надсадно воя, пролетел метров триста, врезался в землю. Удар был глухой.

Пехотинцы и танкисты бросились к Педро, обнимали, хлопали по плечам и спине.

— Не я сбил самолет, — повторял Педро.

— А кто? — спросил Хезус.

— Не знаю.

— Значит, ты.

— Совсем не значит. Стреляли все…

Перебивая смех, негромко от одного к другому перебросилось:

— Висенте убит…

Толпа около Педро распалась. В кругу, огороженном танками, он увидел тушу быка, придавившую Висенте, лужу крови и солнечный блик на ней. Потом разглядел на красной косынке, плотно облегавшей голову торреро, темное пятно у виска.