Искатель, 1961 № 05 - [13]

Роберт отошел от стены, сел в плетеное кресло.

— Иди ко мне, девочка… — позвал он.

Сюзанна взобралась к нему на колени и прижалась к груди. Он мягко и ласково обнял ее за плечи.

Так он делал давно-давно, когда она была совсем еще маленькой. Он ей рассказывал тогда сказки.

— Рассказать тебе сказку? — предложил он.

Это шутливое предложение сразу вернуло ее к действительности.

— Нет, Роб. Скажи лучше, почему ты не поехал на аэродром? — попросила она.

— О, да ты теперь совсем большая, — грустно сказал Роберт, и ей показалось, что руки его на ее плечах стали тяжелыми и неподвижными, как деревяшки. — Раньше ты не требовала у меня отчета.

Она уже поняла, что все потеряно, и ей сразу стало неудобно и неуютно на коленях у брата. Но она все еще надеялась, теперь уже испуганно и отчаянно.

— Скажи, — потребовала она.

Роберт, кажется, сделал движение, пытаясь освободиться или, может быть, просто сесть удобнее, но она отчаянно вцепилась в него.

— У борьбы свои законы, Сью, — глухо сказал Роберт. — Это страшные законы. Чтобы быть хорошим, как добрые герои сказок, надо быть или сказочно сильным, или отказаться от борьбы…

— Но почему же, Роб? — Она встала и подошла к окну.

— Потому, что чем меньше мы думаем о средствах, тем больше у нас шансов победить.

— Да, конечно, — подумав, тихо сказала она. — Так, конечно, проще победить. Но… Но я не понимаю тебя. Зачем это тебе? Сегодня, сейчас! Он появился так неожиданно… Случайно. Его могло и не быть! Разве ты не можешь не бороться? Просто помогать ему.

— Уж не влюбилась ли ты в нашего гостя? — спросил Роберт.

Сюзанна почувствовала по его голосу, что он улыбается, но хорошо, без насмешки.

— Нет, Роб. Впрочем… Не знаю! Но сейчас не в этом дело. Это гораздо серьезнее. Я чувствую, вижу, что он… он неуязвим! А ты… ты погибнешь, Роб.

— Ну, меня не так просто победить, Сью. Ты могла убедиться в этом хотя бы в Касилье.

— А если я тебя попрошу? — спросила она. — Очень попрошу?

— Я не смогу исполнить твою просьбу, — вздохнув, сказал он. — Извини, мне надо идти.

Сюзанна не оглянулась, когда он встал. Шаги его стали удаляться. Уже в дверях он остановился:

— Сью!

— Да, — не оборачиваясь, сказала она.

— Из дома сегодня выходить нельзя.

Сюзанна сказала только:

— Хорошо, Роб.

— И ночью — тоже!

Она молча кивнула.

Роберт ушел.

Сюзанна долго стояла у стеклянной стены, наблюдая, как в черных красках тучи, нависшей над озером, играли багровые лучи заходящего солнца. Кажется, мыслей у нее не было совсем. Только потом она поняла, что думала все это время не о брате, а о Викторе… О старике французе Регамэ… Об отце и маме, которых она не помнила… Как это будет хорошо, если люди совсем перестанут умирать от рака! И хорошо, если людям вообще не нужно будет отравлять свою юность борьбой за право жить… Думала об озлобленных, несчастных безработных у биржи труда в Касилье, бросавших в Роберта камни. О том, что Виктору, когда он вернется к себе, люди будут бросать цветы. Горы цветов… Русские, говорят, любят дарить цветы. А это очень красиво — идти по дороге, усыпанной цветами! Как в сказке, где добрые всегда побеждают злых…

Это были не мысли, а обрывки воспоминаний или мелькающие видения, пока одна мысль, пугающая, страшная, но неизбежная, не овладела ею. Она вспомнила о людях, укрывшихся в скалах, об их предводителе О’Мбата и о том, что Нтомби, ее служанка, когда они остаются вдвоем, называет ее иногда не этим неприятным словом «пунзи», а ласковым «номи» — «подружка». Нтомби совсем черная. Если она укутается во что-нибудь темное, ей будет легко ночью незамеченной добраться до поселка у озера…

ПРАЗДНИК АБА БЕРКЕТА

Роберт решительно подошел к столу и снял трубку телефона.

Надо было действовать. Рубикон перейден!

И бросил трубку на рычаг.

Еще есть возможность не начинать борьбу. Можно объясниться с русским, извиниться, сказать, что не подумал, ошибся… Будет стыдно, но он, Роберт, по совести говоря, заслужил это.

А что будет потом?

О том, что автоматизировать все производственные процессы симбалендских урановых рудников не удастся, знал пока он один. Он не видел возможности сделать это! Управление получалось слишком сложным, несовершенным и медлительным. Оно не успевало приспосабливаться и к быстро меняющимся производственным процессам.

Нужен был иной принцип работы управляющих машин, очевидно, тот, на котором работала машина-переводчик космического гостя. Если он не справится, Беркет поручит автоматизировать рудники другому. А Роберт Эдвин окажется за бортом жизни и будет глядеть, как процветает Аб Беркет.

Может быть, бороться? С Беркетом и со всем этим волчьим миром? Что его ждет тогда?

Борьба, аресты, тюрьмы! Нет, это не для него!

И ведь сейчас, в эту минуту, Кленов только в его руках. Что русскому стоит попросить космического гостя ответить на его вопрос?

Но Виктор Кленов не хотел…

Незачем было обещать миллионы, угрожать. Все это не для таких, как Кленов. С ним надо действовать тоньше и решительнее. Например… Например, приставить пистолет к виску кого-то другого… Не самого Кленова, нет! Кого-то, кто дорог ему. И предупредить: «Считаю до трех…»

Этого Кленов не выдержит! Нет, не выдержит!