Искатель, 1961 № 02 - [31]

Круглые глаза Джеффрайса становятся продолговатыми.

— Мы хотим беседовать вежливо. Однако придется обсудить ваши взгляды… Мы не компрачикосы, мы не уродуем детей. И взрослым мы не внушаем подлых чувств. Всем этим открыто занимаются другие люди…

Вултон бесцеремонно прерывает:

— Хорошо, я скажу вежливо. Свобода печати, радиовещания и так далее — это одно из выражений нашего американского географического своеобразия. У нас исторически создались особые нравы, обычаи и законы. Эта страна меняет даже внешний облик людей, создает иной, новый тип. У нас долихоцефалы становятся круглоголовыми и тому подобное. Мы гордимся всеми проявлениями нашего своеобразия, на нем покоятся богатство и мощь Соединенных Штатов, и мы всегда сумеем его защитить. А вы нападаете на наш национальный образ жизни. Вы подрывные элементы! Вы, наверно, коммунисты!!!

Джеффрайс пренебрежительно ухмыляется.

— Мы ничего не подрываем. Зачем этот вздор в деловом разговоре? Выслушайте меня спокойно…

Проваливается дело, ради которого они жарятся здесь, под яблоней, вместо того чтобы отдыхать в кафе с кондиционированным воздухом. Вултон уходит из рук, потому *что стал жертвой заблуждения. Джеффрайс решает набраться терпения и сделать последнюю попытку убедить Вултона. Он бросается в словесный бой. Он не собирается спрашивать Вултона, какое место в его теории счастливого американского географического своеобразия занимают безработица и некоторые другие факты. К таким социальным явлениям Джеффрайс равнодушен. Он излагает иные доводы:

— Мы не нарушаем никаких принципов нашего американского образа жизни, нашего географического своеобразия. Мы всецело за систему частного предпринимательства и свободной конкуренции. Не говоря уже о том, что мы всецело за принцип частной собственности. Только эту частную собственность мы, где можем, перераспределяем в свою пользу. Другие в нашей стране делают это открыто и в колоссальных масштабах. Все это правильно, иначе и быть не может, и не об этом речь. Речь о том, чем занимаются некоторые литераторы, кинокомпании, владельцы радио и телевидения. Всех их, вместе взятых, я считаю отвратительной бандой. Они, фабрикуют психопатов и садистов. Они толкают людей на ужасные поступки, внушают им страх и ненависть друг к другу. Они развлекают людей мучением и убийством себе подобных. Они разоряют и разрушают семьи. На их совести уже второе поколение изуродованных американцев. Перед продукцией этой банды беззащитны десятки миллионов честных американцев, и даже те, кто ее не читает, не слушает и не смотрит. Ведь они живут рядом с теми, кто уже отравлен ею. Скоро нельзя будет ни показаться на улице, ни спрятаться у себя дома. Вдобавок ко всему эта банда дает возможность целому миру, а не только коммунистам указывать на нас пальцем и утверждать, что наш — лучший в мире образ жизни — порочен! Эта банда наживается на антигосударственном и бесчеловечном бизнесе. Кто же на самом деле подрывной элемент? И эта банда делает свое дело легально, а наша группа нелегально!.. Мы не согласны с этой деталью нашего географического своеобразия. Это варварство!

Айкен добавляет тихо и увещевающе:

— Что, собственно, коробит вас в нашем предложении, мистер Вултон? Выполняя для нас литературную работу, вы лишь будете исправлять несправедливость.

Вултон досадливо машет рукой.

— Почему вы выбрали меня? Многие пишут в детективном жанре. Например, Холдоп. Он живет неподалеку…

— Холдоп, как и вы, — в первой шеренге авторов этого жанра. Но у вас разработка гораздо точнее, чем у Холдопа. Между прочим, в свое время мы получили с Холдопа «налог» по способу, рекомендованному в «Нейлоновой пуле», одном из ваших прошлогодних комиксов. Эта пуля обошлась Холдопу в двадцать восемь тысяч долларов. Вы и за это получите свои проценты… если будете с нами работать. Итак, ваш ответ?

Звонит телефон. Взгляд Айкена направлен в бесконечность, куда-то поверх крыши коттеджа. Он, видимо, так погружен в меланхолию, что ничего не слышит. Вултон вопросительно смотрит на Джеффрайса, тот отвечает улыбкой, полной доверия, и жестом: «Прошу вас!»

— Алло!.. Это ты, Алиса? Какая марка?.. Послушай, Алиса, эта машина нам не по карману… Такая, как у Маргарет? У какой Маргарет? Ах, у жены Билла Кадони. Алиса, у Билла Кадочи в этом году большие доходы, он ведь стал автором… Что? Ты уже подписала?! Алиса, я, право, не знаю, как мы обернемся… Что?

Вултон хмуро вешает трубку. Минута общего молчания, потом вопрос Джеффрайса:

— Итак, ваш ответ?

Вултон мрачно цедит:

— Странно, почему вы оставили в покое Билла Кадочи?

Он больше всех зашибает на детективной литературе… так ненавистной вам.

Джеффрайс поморщился.

— Мы против грязных комиксов. Билл Кадочи со своими сексуальными и прочими извращениями подлее всех.

Вултон досадливо стучит пальцем по столу:

— Не в моих ли произведениях ищете вы ключ к сейфу Билла Кадочи? А?

Айкен, не отрывая взора от бесконечности, погребально вздыхает. Сейчас у него вид несчастной невинной жертвы, обреченной на вечные мучения. Джеффрайс протягивает Вултону купленный по дороге дневной выпуск газеты. На первой странице сенсация: ограблен автор комиксов Билл Кадочи.